 |
Борис Вальехо. Волкодлак. 1980 |
 |
Андрей Клименко. Вольга - волк |
 |
Виктор Анатольевич Корольков. Вовкулак |
Волкодлак – воин древних балтов
С древнейших времен у многих народов образ волка был связан с культом божества войны. Древние греки в Аркадии поклонялись Ликейскому Аполлону, Ликейскому Зевсу в образе волка. Древнеримскому богу войны Марсу служили воины-священнослужители. Их называли сакранамами или амертинцами, и их тотемом был волк.
Связь волка с божеством войны отразилась и в мифах о двух волках, (Geri и Freki), сопровождавших древнегерманского бога войны Одина в качесвте его «псов» (аналогичное представление отмечено также и в грузинской мифологии). Славянского бога войны и предка звали Змей Огненный Волк.
Соответственно и сами воины древних индоевропейцев представлялись в виде волков или именовались волками (в хеттской, иранской, греческой, германской и других индоевропейских традициях) и часто наряжались в волчьи шкуры. В этом случае голова волка надевалась на шлем, а остальная шкура покрывала плечи и спину воина (для того времени это было идеальным костюмом маскировки в условиях богатой флоры и фауны). Такую волчью шкуру носили и некоторые подразделения римских легионов: разведчики, знаменосцы и преторианская гвардия. И знаменосцы, и преторианская гвардия, как парадное войско, меньше, чем другие подразделения, меняли образ униформы с течением времени (такой консерватизм и в наши дни моно наблюдать при парадных подразделениях войск разных стран, как например, папская гвардия, гвардия королевы Великобритании и т.д.).
Саги гласят, что скандинавские воины-волки (берсерки) были настолько свирепы, сильны и умелы в воинском искусстве, что шли в бой без оружия (вернее, использовали щит и меч только для того, чтобы пробраться поглубже в ряды противника), сражаясь практически руками и ногами (Как известно из истории, древние балты были достойными противниками викингов). Согласно хеттскому тексту обращения царя Хаттусилиса I (XVII в. до н.э.) к войску, его воины должны быть, как «стая волков». Аналогичное представление о волчьей стае, как символе военной дружины известно на Кавказе у сванов. В свою очередь, тех, кто свою связь с тотемом волка и свое искусство воина использовал, совершая преступления, считали, как свидетельствуют хеттские законы, древнегерманские юридические нормы, а также и Платон, злейшими преступниками-волками (хетт. hurikas, «преступник»; др.-исл. Vargr, «волк-изгой»), которых надо уничтожать, как только они пойманы.
Представление о превращении человека в волка объединяет многие мифы о волке. В. Задорожный пишет: «Геродот передавал рассказ о некоем северноевропейском племени (neuri), члены которого ежегодно на несколько дней превращались в волков. Такой «манией величия» страдали многие племена в разных концах Европы. Например у балтов были воины – слуги бога-волка, которые шли в бой, буквально белены объевшись (принятие наркотика было частью ритуала). Во время сражения такие воины в своей галлюцинации считали себя волками. Кое-кто из них безвозвратно застревал в образе волка – и тогда человека-волка убивали, чтобы он не нанес ущерба…»
В фольклоре европейских народов сохранились отголоски и верования о связи волков со свадьбой. Здесь мы встречаем и жениха, который превращается в волка, и колдуна, который может превратить в стаю волков всех гостей свадьбы. Об архаизме этих верований свидетельствует то, что в европейской традиции способность жениха превращаться в волка связывается с древним обычаем женитьбы – кражей невесты. Здесь проявляется связь: жених – воин – волк. Праздничные ритуалы, когда люди переодевались в волчьи шкуры, ходили с маской или чучелом волка, у многих народов Европы (в то числе у балтов и у южных и западных славян) приурочивались к осеннее-зимнему сезону (когда, как мы знаем, урожай уже убран, болота замерзли, люди гораздо меньше загружены работой по хозяйству). Именно в это время года и свадьбу играли, и на войну шли. В традициях многих европейских народов декабрь называется «волчий месяц» (ср. чеш. vlci mesic, латыш. vilku menesis и др.).
Таливалдис Земзарис в первой половине нашего века писал «Анализируя специальную литературу XVI и XVII веков, я пришел к выводу, что вопрос о волкодлаках должен быть особенно актуальным в Латвии, потому что несколько серьезных авторов (теолог Олав Магнус, медик Гасапар Пейкер, юрист Боден, Йохан Фишарт и др.) доказывают реальность волкодлаков, основываясь на достоверных сведениях из Ливонии и Пруссии». К ним присоединяется и проф. К. Страубергис: «В многочисленных литературных произведениях XVI о колдовстве особенно много информации иеется о волкодлаках Ливонии, которая в те времена в Европе славилась, как страна колдунов и ведьм. Немецкий космограф Себ. Минстер в своей популярной «Космографии» (1550), ссылаясь на своего ливонского корреспондента Ханса Хазентетера, пишет, что на этой зеле очень ного колдунов и ведьм, которые на допросах в инквизиции часто сообщали о своих способностях превращаться в волка…»
Георг Сабин, комментируя VII книгу «Метаморфоз» Овидия, где говорит о ликантропии, говорит: «простолюдины убеждены, что некоторые люди раз в год превращаются в волков и обратно. О таких пишет и Геродот, говоря о неурах, народе Скифии, и здесь у Пруссов такие тоже есть…». В свою очередь, бургундец Хуберт Лангует идет еще дальше и утверждает, что именно в Видземе (Лифляндия) является той землей, где, по Геродоту, жили неуры, которые якобы могли превращаться в волков.
Соломон Хеннинг в своей хронике (1589) пишет о верованиях курляндцев: «…крестьян надо отучить от их заблуждений, ведьминых дел, идолопоклонства и обратить к истинному пониманию сущности и воли Бога. Они очень сильно склоняются к язычеству и поклоняются солнцу, звездам, луне, огню, воде, ручьям и чуть ли не всей живой твари, только это раньше делали открыто, а сегодня это происходит тайно… описать все те мерзости, что этот народ делает в своих многочисленных рощах и погребая своих покойников, было бы слишком долго. Часто и много раз они превращаются в волков и бегают (вокруг) как волкодлаки, как их называют». В свою очередь, из материалов святой инквизиции мы читаем: «здесь у ливов все умеют колдовать, и если всех, кто эти занимается, сжечь на костре, не останется никого, кто работал бы в поле».
В 1555 году о волкодлаках весьма широко писал убежавший в Рим католический епископ из Упсалы Олав Менсон (в латинизированном варианте Магнус), считая, что это явление очень характерно для жителей Пруссии, Ливонии и Литвы: «тот класс волков, которым на самом деле являются люди, превращенные в волка – класс, о котором Плиний с убеждением пишет, что это придуманные сказочные существа, по моему убеждению, еще по сей день в большом количестве встречается в северных странах… ночью на Рождество в условном месте собирается множество волков, в которых превратились люди из разных волостей, и той же ночью с ужасной свирепостью они нападают как на людей, так и на скот… Они вламываются в пивные погреба, выпивют несколько бочек пива, а пустые складывают одна на другую в середине зала: в этом они отличаются от настоящих волков».
Курляндский суперинтендант Паул Эйнхорн в своей книге писал, что нельзя отрицать, будто волкодлаки являются людьми, которые по поручению дьявола принимают облик волка и, бегая вокруг, могут нанести вред скоту и людям. Некоторые объясняют это «метемпсихозой», то есть что душа человека переходит в волка и руководит его деятельностью. Тело человека должно оставаться в том же положении, лежа, иначе душа не найдет дорогу обратно и навсегда останется в волке. Другие думают, что происходит «трансмутация» - человек превращается в волка телом и душой. Сам Эйнхорн эти объяснения отрицает, присоединяясь к мнению, что это проделки дьявола: кто думает, что он волк, хотя он не волк, а другому кажется, что он видит волка, хотя на самом деле он его не видит. В свою очередь священник Сам. Ранней, оппонируя бреславскому врачу Йохану Канольду, в 1725 году писал: « тому, что они действуют, как волки (вредят скоту и т.д.) не верит ни один образованный человек в Курляндии. Но в своих фантазиях м заблуждениях они себя считают волками, а другие из-за этих же заблуждений и глупостей тоже считают их волками, и потому они и бегают по лес, как волки (конечно, не настоящие)». А протокол допроса инквизиции свидетельствует: «Он чувствует только то, что он волк, но когда он сбрасывает волчью шкуру, он сразу же приходит в себя».
Такая точка зрения на эту проблему характерна и для правящих кругов того времени, когда волкодлаков или отрицали, как суеверие, или отождествляли с силами зла. Но у этого вопроса есть и другая сторона, точка зрении простого народа, латышских крестьян, которую до сих пор исследовали мало.
В это нам очень много могут помочь сохранившиеся протоколы допросов на судебных процессах против ведьм и волкодлаков XVI-XVIII веков. К сожалению, как указывает Т. Земзарис, не все периоды истории и не все округи Латвии представлены в этих важных для истории материалах одинаково обширно, потому что старые судебные архивы Курляндии и Ливонии либо уничтожены в войнах, либо за границей и пока недоступны для изучения. Но и из тех фрагментов, которые перевели и опубликовали К. Страубергс и Т. Земзарис, мы можем сделать кое-какие выводы.
Волкодлак не совсем причисляем к колдунам, и, как увидим, даже является противоположностью таковых, хотя всеобщие представления сводят их к одному как это можно прочесть в описаниях волкодлаков (Олав Магнус, процессы ведьм и т.д.). Потому и среди судей доминировало убеждение (перенятое комментаторами), что волкодлак есть существо – слуга сатаны. Такой ответ, используя общеизвестные методы допросов, они старались заполучить от обвиняемых. Но, несмотря на страшнейшие пытки, обвиняемые это отвергали, как например, в судебном процессе 1683 года против Томаса Игунда: «Кому вред причинил? Никому. Волкодлаки делают добро людям – помогают тем, кого обидели ведьмы, стараются исправить все к лучшему. …Так, они вылечили жеребца Кална Петериса, который чуть не сдох… ребенок Лациса Йохима был совсем уже синий, но Томас его раздел и своим умением исцелил”.
Это может показаться невероятным, но латышские крестьяне не считали волкодлаков представителями сил зла. Скорее совсем наоборот!
В 1691 году Тис (Матис) из Малпилса в суде рассказывал: «Для немцев есть свой ад. После смерти волкодлаков хоронят, как всех других людей; их души уходят в небо, а души колдунов уходят в ад. Волкодлаки не служат дьяволу, а борются против него – отбирают то, что колдуны наворовали; дьявол волкодлаков ненавидит и при возможности бьет как собак, потому что они и есть псы Бога и приносят людям добро… Учению Библии они не верят, в церковь не ходят. (Тис, которому было уже за 80, как свидетельствуют судебные материалы, был прославлен на всю округу, как знахарь, и ему крестьяне «поклонялись, как идолу» – А.Б.) . С дьяволом он не имеет ничего общего, потому что он пес Божий и отбирает у дьявола то, что колдуны тому собрали и дьявол его враг. …Лечил он многих… собирал разные травки… давал пить». П. Шмит в сборнике «Латышские народные верования» дает похожее указание: «В старые времена волков называли Божьи псами, потому что сам Бог их очень любил. За это волки каждое утро в условленно месте молились и выли песни. И Страубергис указывает, что «весьма конкретное обозначение волкодлаков – псы Бога».
В «Латышских народных верованиях» сказано: «Кто хочет стать волкодлаком, должен до восхода солнца в день Яниса (летнего солнцестояния) идти в лес, найти павший дуб, вонзить два ножа, раздеться голым и сделать три кувырка между лезвий». Мне кажется, что в данном веровании можно ясно рассмотреть параллели с ритуалами инициации молодых воинов…
«Чтобы стать волкодлаком, человеку надо пойти в тихое, потайное место, где не может забрести чужой… превращение в волкодлака происходит разными способами, из которых главное – проползание под деревом, верхушка которого склонилась к земле и пустила корни» (Не может ли это быть прекрасным тайником для одежды и оружия воина? Как известно из истории, например в средневековой Японии именно такие места использовали грозные разведчики и диверсанты – «волки среди людей» - ниндзя.) «Волкодлаком может быть и женщина, и мужчина». «Волкодлаку необходима особая одежда. …Они надевают кожу козы или другого животного».
Дел-Рио, который тоже много писал о волкодлаках, сообщал: «Иногда он (дьявол) дает человеку волчью шкуру, которую тот должен хранить в дупле дерева. Иногда он волкодлакам дает образ волка, при этом они используют мази и словесные формулы. Так что то, что те раны, которые они получили как волки, остаются на их теле и после превращении обратно в человека, вовсе не вызывало изумления. Ведь мгла образа волка, которую напустил дьявол, медленно рассеивается, а рана остается на настоящее теле… Когда человек созрел, дьявол дет ему волкодлакский пояс». И древние немцы верили, что у волкодлака (werewolf) есть особый пояс (schmachtrilmen). (Интересное совпадение: в восточноазиатских системах боевых искусств инструктор подтверждает уровень мастерства бойца, давая тому пояс соответствующего этому уровню цвета.)
Протоколы: «…Иначе, волкодлак – человек, который на время превращается в волка. …У волкодлака человеческие глаза. …Если его побить, то страдать будет он и в человеческом образе. Если его поранить, то рана останется на всю жизнь. Если волкодлак поранен так, что идет кровь, он сразу становится человеком». Волкодлак «бежит, как волк, на всех четырех, при этом он чувствует себя гораздо сильнее, чем обычно». Так что, заканчивая цитирование протоколов, Страубергис подводит следующий итог: «Волкодлаки вовсе не колдуны, и хотя они и считают себя волками и имитируют действия волков, на само деле есть и остаются людьми».
Из «Латышских народных верований»: «Когда волки кончают выть, они выбирают повелителя из старейшин, который каждому волку дает знать, куда идти искать пищу, что в этот день или ночь делать и все остальное»; «Для того, чтобы новичка посвятили в волкодлаки, ему надо было сделать следующее: кинжалом надрезать мизинец и подписаться кровью». В свою очередь, из судебных протоколов мы узнаем: «У волкодлаков, как и у волков, были свои предводители, которые знали все. Они заботились о своих подчиненных, давали им инструкции, как и где опять стать людьми». «Волкодлаки обычно передвигаются группами по 20-30 особей в каждой»; «Они организованно идут из разных волостей»; «У волкодлаков есть и свои собрания. На маленьком островке в реке Брасла есть большой камень. Под камнем место встреч волкодлаков. …Один обычно стоит на карауле с острым шестом вместо меча». Обычно волкодлаки собирались вместе в летнее и зимнее солнцестояние, что без сомнения можно связать с языческими ритуалами.
Так, весьма ясно проявляется организованная и похожая на военную структура волкодлаков.
Прибегнем к помощи Олава Магнуса: «Между Литвой, Жемайтией и Курляндией (не это ли уже упомянутая нами Нерета? – А.Б.) есть стена в руинах старого замка, где раз в год собираются несколько тысяч волкодлаков и проверяют свою ловкость, прыгая через эту стену. Тех, которые не могут перепрыгнуть через эту стену, как это бывает с ожиревшими, командиры бьют кнутами. …в их числе есть и немало дворян». (Хочу напомнить, что в то время большинство дворян Литвы и часть дворянства Ливонии происходили из лучших родов коренных жителей.)
Из судебных протоколов узнаем, что: «Волкодлаки понимали язык зверей, но сами говорить на нем не могли. Ими, как и волками, руководил вождь («лесной отец»). Без его ведома никто не сел даже мышь тронуть. В разное время они питались по разному и не всегда мясом»; «Иногда волкам нельзя было есть мясо. Один месяц они питались странным сладким хлебом, что падает с неба… на другой месяц они только ветер глотают» (не пост ли это с дыхательными упражнениями?); «Где волки воют, там их Бог кормит. Один крестьянин по следам нашел это место и там странный белый боб. Это и был тот хлеб, которым Бог кормил волков. После того, как он это съел, он стал необычайно здоровым и бодрым на девять дней. Так и волкодлаки могут девять дней жить без еды и не чувствовать голода».
В Европе одновременно с уничтожением язычеств и появлением больших регулярных воинских формирований в цельнометаллических латах постепенно исчезли и грозные воины-волки древних язычников, оставив о себе только туманные отголоски в сагах, мифах и хрониках. Однако интерес к этой теме не теряется и в конце ХХ века. Один из самых известных судебных процессов волкодлаков в 1637 году в Риге был против Яниса Кущиса из Лиелупе. По интересному совпадению первым, кто четыре года назад высказал мысль о близости понятий «волкодлак» и «воин-язычник», был другой Янис Кущис – ветеран войны в Афганистане, подполковник и командир батальона спецназа вооруженных сил Латвии.
Исследования продолжаются…
А. Букс
Наука и Религия, 1995, № 8, с.45-47