Варварская энциклопедия: Гомер

А, Б, В, Г, Д, Е, Ё, Ж, З, И, Й, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Ф, Х, Ц, Ч, Ш, Щ, Ы, Э, Ю, Я.

Гомер. Реконструкция внешности по античному бюсту. (Источник)

	Бюст Гомера. Римская копия с греческого оригинала. II - I вв. до н.э. Неаполь, Национальный археологический музей
	Рембрандт Харменс ван Рейн. Гомер. 1663. Холст, масло. 108 x 82 см. Гаага, Mauritshuis.
	Бюст Гомера, выполненный в 1796 году с античного оригинала. Внутренний дворик павильона на Царицыном острове. Колонистский парк в Петергофе. Фотограф Людмила Ерпулёва.
	Академический рисунок бюста Гомера.
	Академический рисунок бюста Гомера.
	Академический рисунок бюста Гомера.
	Академический рисунок бюста Гомера.
	Академический рисунок бюста Гомера.

"Идея сотворения мира - ведущая в ритуальной культуре, и оба великих греческих эпоса, "Илиада" и "Одиссея", пронизаны ею. Они выросли из совокупности древних ритуалов и мифов, связанных с возрождением бога-солнца в первичных водах. Бог умирал на закате, уходя в подземный Океан. Там он соединялся со своей супругой-праматерью, и этот брак приводил к новой жизни, которая представлялась всегда по-разному, но всегда разделением двух существ: то как извержение из утробы сына проглоченного матерью -чудовищем, то в виде кастрации бога-отца, как в мифах об Уране и Гее, то в виде рассечения исходного тела первомира-Хаоса на две части - мужскую и женскую, подводную (земную) и небесную, лунную, солнечную. Утром отделённый от матери солнечный бог покидал водный мир и восходил на небеса.

В чистом, почти незамутнёном виде эта космогоническая мысль представлена в "Одиссее", которая считается более поздней, чем "Илиада". ..."

Гомеровский эпос: миф и ритуал. (Акимова Л.И. Искусство Древней Греции: Геометрика и архаика. - СПб.: Азбука-классика, 2007. Стр. 25)

"... Как видим, мотив о подвигах зооморфного героя вплетается во многие мифологические и фольклорные сюжеты. Но все же «классическим» остается его использование в сюжете «борьбы за женщину». Мы пытались в свое время показать, что этот сюжет составляет фольклорную основу двух замечательных литературных памятников: «Илиады» Гомера и «Витязя в барсовой шкуре» Руставели [см.: Абаев 1963; Абаев 1966]. Могут ли, однако, в литературных памятниках рабовладельческой древней Греции и феодальной Грузии сохраняться какие-то отзвуки шаманизма и тотемизма? Отвечаем с уверенностью: могут! Разумеется, преемственная связь между богатым, многоплановым, художественно изощренным литературным произведением и его скромным древним фольклорным прототипом не лежит на поверхности. Она вскрывается только в результате тщательного структурного разбора. Ведь в роскошной садовой розе тоже не сразу распознается ее дикий предок - скромный лесной шиповник. ... "

Абаев Василий Иванович. Шаман сильнее воина. 1994

Андрей Савельев. Гомер - связыватель эпох

Споры о том, является ли Гомер исторической личностью или собирательным образом не имеют существенной ценности. Выдающийся антиковед Алексей Лосев предметно доказал, что автор «Илиады» и «Одиссеи» является личностью – независимо от того, единична ли она или собирательна (имманентный автор). Поэтому мы можем говорить об авторе, который отразил в своих бессмертных сочинениях сразу несколько эпох – героическую, связанную с Троянской войной, предшествующую ей микенскую – во множестве простейших деталей быта, и последующую – с ее раскрепощением после «темных веков». Именно Гомер связывает две соседствующие эпохи в единую ткань истории и культуры.

Исторический Гомер наверняка существовал, и наверняка был жителем ионийского побережья. Именно поэтому ему не надо было заискивать перед местными владыками, чтобы возвести их генеалогию к поколению героев. Ионийская свобода была под покровительством восточных владык, которых греческая культура мало интересовала – лишь бы это покровительство приносило доходы, а полисы не досаждали своей непокорностью. Умно управляемая империя не истязает удаленную периферию.

Что Гомер пишет об ионийском побережье, нет сомнения. Волны на берег у Гомера гонит Нот – западный ветер. Зефир (южный ветер) у него гонит тучи с моря на берег. И эти ветры у него губительны, что характерно именно для ионийского побережья, а не для Греции, где Зефир, напротив, считается ветром легким и нежным. В «Одиссее» рыбная ловля непопулярна – как у ионийцев Смирны, где рыбой питались только бедняки. В отличие от материковой Греции. Впрочем, все это может быть связано с местом описываемых событий, а не с местом жительства Гомера.

Вероятнее всего, Гомер родился близ Смирны, где имелся целый культ Гомера, и значительную часть своей жизни прожил на о. Хиос, где секта гомеридов распространяла его произведения. Также вероятнее всего, с течением времени Гомеру приписывали все больше произведений других, менее известных авторов. Хотя само авторство не было для архаических греков чем-то особо ценным. До нашего времени сохранилось только то, что было наиболее популярным. Причем, обе гомеровские поэмы – это скорее фрагменты еще более масштабных циклов, в создании которых участвовали многие авторы. Первое известное нам упоминание о Гомере связано вовсе не с «Илиадой» и «Одиссеей», а с «Фиваидой». До нас относительно целыми дошли только самые популярные произведения, которые поправлены множество раз – не с целью подмены, а с целью совершенства текста. Из остальной древнегреческой поэзии до нас дошли и более или менее целостные фрагменты, и сущие обрывки, а порой и только имена широко известных в свое время авторов.

Самая большая проблема – невозможность установления времени, когда жил Гомер. Размах гипотез в древности – от Троянской войны до VIII века до н.э. Мы можем наверняка сказать, что во все эти века Гомера чтили и заучивали его поэмы. Вполне возможно, до «темных веков» они существовали и в писаном виде – в микенских или финикийских записях, а в период утраты общедоступной письменности существовали в виде отрывков, которые носили с собой расподы, освежая в памяти строки Гомера перед устными выступлениями. Что поэмы явно носят черты устного предания, ни о чем не говорит. Поэмы слушали, поэтому их запись – следствие способа представления произведений, а не формы их сохранения.

К сожалению, расшифровка микенского «линейного письма Б» дала нам только имена, сходные с именами гомеровских героев. И больше ничего. Поскольку сохранились только те записи, которые велись на глиняных табличках. Да и то на тех, которые случайным образом оказались обожжены в пожарах микенских дворцов. Хозяйственные записи – все, что нам оставило «линейное письмо Б». Считается, что это письмо не было приспособлено к гомеровскому гекзаметру – слоговая запись сложнее для передачи поэтической ритмики, чем пришедший взамен греческий алфавит, передающий звуки. Но ведь и позднейшая запись Гомера потребовала множества искажений слов и вставок целых фраз для поддержания ритмического рисунка – что мы прекрасно видим по русскому поэтическому наследию, которое, конечно же, писалось не только для декламации, но и для чтения.

Запись устной речи, как предполагается, накладывает на текст неизгладимый отпечаток, который и находят у Гомера, сравнивая его поэмы с текстами, которые наверняка создавались греками при восстановленной письменности. Но заметим, что исправления Гомера происходили вплоть до III в. до н.э., и это неизбежно наложило отпечаток новой письменной традиции. В таком случае, если мы не замечаем, где в поэмах Гомера явно устная традиция, а где письменная вставка, значит, различия не столь существенны. Кроме того, целостность поэм и их объемность говорят о том, что их замысел рожден также целостно, а не составлен из отдельных фрагментов существующих устных преданий. Мы не можем увидеть различие в методе сохранения текста, но достаточно ясно различаем элементы микенских и ионийских реалий, разделенных веками. Сомнительно, чтобы огромные тексты в течение такого длительного времени были только лишь достоянием устной традиции.

Целесообразно заключить, что поэмы Гомера содержат как устный, так и письменный элементы, и сохранены первоначально микенской письменностью и последующей устной традицией, записанной уже греческим алфавитом. Аэды (певцы, о которых упоминает и Гомер) помнили поэмы и, возможно, пользовались отрывочными записями, которые только они и могли читать, а позднее профессия рапсода – «сшивателя песен» - позволила не утратить их основной сюжет и сохранить сочинения Гомера до момента, когда они могли быть зафиксированы новым письмом. Важнейшим средством для сохранения устного предания были состязания расподов – на точность и максимальную длительность воспроизведения поэм Гомера. Эта традиция поэтических агонов известна по всей Греции уже к VIII - VII вв. до н.э.

Удивительным фактом древнегреческой истории является государственный статус поэм Гомера, который возник в Афинах, сначала благодаря Солону, который ввел исполнение на Панафинеях исполнение только этих поэм, а потом - благодаря тирану Писистрату, составившему комиссию по сверке существующих версий. Появлению «канонического» текста поэм Гомера мы обязаны некоей религиозной реформе: скорее всего, она была связана с унификацией пантеона греческих богов, основные знания о которых должны были иметь общегреческое значение и иметь древнейшее происхождение. Поэмы Гомера и Гесиода были единственным таким источником общегреческого масштаба. К тому же они вводили в греческую современность «поколение героев», излюбленное в изобразительном искусстве. Тем самым происходила не только унификация культа, но и укрепление предания, владельцем «истинной» версии которого становились Афины. «Илиада» и «Одиссея» становились не только народным преданием, но и государственной эпической традицией. Странствующие поэты становились своего рода трансляторами официального культурного стандарта, зафиксированного Писистратом. Скорее всего, «канонические версии» были созданы и для других поэтических произведений, а за их произвольное изменение полагалось жестокое наказание – штраф или изгнание (как это произошло с Ономакритом и Ликоном).

Вполне возможно, что в поэмы в тот период были сделаны «политические вставки». К таковым относят слова, которые служат обоснованием прав афинян на о. Саламин: «Мощный Аякс Теламоний двенадцать судов саламинских вывел с собою и стал, где стояли фаланги афинян». Мнения о существовании подобных вставок существуют с древности, но мы не видим ни существенного присутствия у Гомера афинской темы, ни афинских героев (за исключением третьестепенных персонажей Стихия и Менесфея). Обвинение Писистрата в политической редактуре поэм как раз, скорее всего, были политически обусловлены, поскольку исходили в основном от мегарских авторов, вспоминающих о захвате Саламина афинянами во времена Солона. Таким образом, работа комиссии Писистрата ставила себе целью восстановление изначального целостного текста, искажаемого рапсодами, а не задачу внедрения в текст каких-то политических вставок. Афинам достаточно было обладания «самым правильным» текстом Гомера – в этом был главный политический результат.

При многовековом редактировании поэм Гомера в них чудесным образом остались противоречия, связанные воздействием некоей «священной силы» - государственной цензуры, которая в более поздние времена была замещена традицией - привычкой не повреждать сюжетных событий изначального текста, а работать только над стилем. Среди самых явных противоречий: в «Илиаде» стена вокруг ахейского стана то появляется, то замещается рвом, то пропадает вовсе. Хронология распределена по песням поэмы крайне неравномерно: третий день боев оказывается на порядок насыщеннее событиями, чем два предыдущие. Менелай убивает пафлегонского вождя Пилемена, но позднее тот же Пилемен оплакивает своего убитого сына. Гектор убивает фокейского вождя Схедия дважды в разные моменты повествования.

На бережное отношение к тексту указывает сохранение в тексте поэм Гомера разночтений с мифологической традицией. В «Илиаде» упоминается, что Эдип умер в Фивах, по традиции считается, что это произошло в Колоне близ Афин. Гомеровский Тидей похоронен в Фивах, хотя считается, что его могила в Элевсине. У Гомера в «Одиссее» Филомела считается дочерью Панадрея, а по традиции считается, что она дочь афинского царя Пандиона. В «Илиаде» Гекуба – дочь Диаманта, по традиции – Киссея. У Гомера Минос – мудрый судья, друг Зевса, в афинской традиции – враг.

Перед лингвистами стоит вопрос о том, изменялся ли язык гомеровских поэм за столетия их редактирования. Что прямого перевода с одного диалекта на другой не было и быть не могло, считается общепризнанной истиной. Также считается, что основным для поэм Гомера является ионийский диалект – ответвление аттического диалекта, очень сходного с ним. Вместе с тем, присутствуют также элементы эолийские и специфически аттические. Ряд терминов, безусловно, относятся к микенской архаике. Возможно, в первоначальную схему поэм включались дополнения в виде ранее обособленных кратких сказаний, ставших в поэмах эпизодами. А органичность общего рисунка поэм связана с постепенностью включения этих эпизодов. Именно этим объясняются и диалектные включения. Тем же объясняется присутствие различных концепций божественного – переход от невидимых богов к антропорорфным явлениям (в образе человека), а затем – к собственно божественным явлениям. Хотя подобные представления могли сосуществовать – противоречивость религиозных представлений древних греков общеизвестна.

После Писистрата изменение текстов Гомера продолжилось. О чем свидетельствует множество цитат и ссылок древних на тексты Гомера, которые до нас не дошли, или отсутствовали в известном нам тексте поэм «Илиада» и «Одиссея» (в том числе – многочисленные и разнородные «неправильные» цитаты у Ксенофонта, Платона и Аристотеля). Удивительно, но трагедии Эсхила, Софокла и Еврипида не имеют отсылок к Гомеру. Лишь две дошедшие до нас поэмы Еврипида (из сотен сохранившихся поэм разных авторов) продолжают сюжеты Гомера. Притом авторство Еврипида является сомнительным, а сами эти произведения малопопулярны. Кроме того, интересна закономерность: Гомер как будто нарочно исключен из трагедий, которые предпочитали развивать сюжеты других киклических поэм (около 60 случаев), но только не гомеровских.

Из этого неразумно делать вывод о непопулярности или малоизвестности Гомера при создании трагедий. Скорее, существовал некий политический запрет: неслучайно текст Гомера стремились зафиксировать так, чтобы он исполнялся единообразно. Поэтому любое посягательство на альтернативную интерпретацию Троянской войны или других элементов гомеровских поэм или же произвольное продолжение сюжета могло восприниматься как нечто сходное со святотатством. Позднейший же текст поэм, оформленный в Александрии, был поправлен в связи с падением политической власти, олицетворявшей собой незыблемость гомеровских текстов. Именно тогда исправления были сделаны, исходя из всего массива имеющихся в Александрийской библиотеке текстов. На это же указывает комедийное воспроизведение цитат и некоторых сюжетов из Гомера у Аристофана: более позднее пришествие сатирической драмы в сравнении с трагедией само по себе показывало, что цензурная мощь власти серьезным образом ослабла.

Часть искажений цитат Гомера можно объяснить распадом афинской государственности и повторным появлением «апокрифических» текстов поэм – в порядке демонстрации независимости от традиции, идущей от Писистрата. Вместе с тем, Гомер для всей греческой культуры – культовая фигура. Несмотря на критику, которой он был удостоен через несколько столетий беспрерывного триумфа.

Платон писал, что Гомер изображал жизнь, но не знал ее. Но для поэта «знать» - это изображать так, чтобы сообщать другим некое знание даже помимо их желания что-то узнавать. Культ Гомера – это исполнение его поэм на Панафинеях, отражавших общегреческое знание и понимание ценности его произведений. Причем, понимание жизни Гомера – самое светлое, яркое и близкое людям. Мир Гомера – это герои и обычные люди, мир Платона – это мудрецы. Есть и другое понимание жизни – от правителей, прославленных греческой историей. Одно – у Писистрата и Кимона, другое – у Перикла и Фемистокла.

Классические греки знают резкую критику Гомера – за его, якобы, несерьезное отношение к богам и героям. Платон мифологию Гомера и Гесиода считал глупой. Еще больше скепсиса было в отношении Гомера у пифагорейцев и орфиков, противостоящих аллегорическим толкованием эпоса. А Гераклит и вовсе объявил, что Гомер «заслуживает изгнания из общественных собраний и наказания розгами». Вслед за ним ритор Зоил написал целый трактат в 9 книгах «Бич против Гомера». Все это связано с формированием философских систем, чья картина мира неизменно находила у Гомера противоречия.

Источник: https://savliy.livejournal.com/684314.html

Вверх.

На главную страницу.