| varvar.ru: Архив / Тексты / Игнатычев / 1993: Без учета НДС / 7. По собственному желанию |
4 В ГОСТЯХ У БАРОНА
1 Дитмар
Двери машины мягко захлопнулись, и все посторонние звуки исчезли за зеленоватыми стеклами окон Ауди. Машина мягко заурчала, и Дитмар резво поехал вниз по бетонному винтовому спуску автостоянки. Директор явно лихачил – шины повизгивали по гладкому бетону и меня сильно прижало к двери на повороте. Лена капризным голосом что-то сказала по-немецки, но Вайсхаупт не ответил, и через пару секунд мы остановились у автоматического шлагбаума, обычного в Западной Европе и совершенно незнакомого в России, потому что вокруг шлагбаума не было никого.
Многие европейские удобства жизни, как, например, автоматический шлагбаум, вызывали у неискушенного советского туриста сначала удивление, а потом непреодолимое желание их обмануть. Сидя на заднем сидении машины Вайсхаупта в начале июня 1993 года, я машинально соображал – как можно обьехать легкую механическую конструкцию бесплатно. Забавно, что сама идея была чиста: я не думал о тех марках, которые Дитмар заплатил за стоянку, или об ответственности и полиции в случае, если тебя поймают. Мозг работал легко и в одном направлении – как обмануть? Это было развлечение, своеобразный национальный спорт, и со временем я стал стыдиться таких мыслей.
Три года, прожитых в ГДР, в условиях неплохих европейских традиций, не изменили меня к лучшему. Даже больше: валютная бедность советских офицеров и известный жизненный принцип «Ни марки на военные расходы!», когда господа русские целыми семьями мылись в одной ванне из экономии, а электрические и газовые счетчики хитро, вполне по-брайтоновски, подламывали, сделала меня хуже - научила я не стыдиться бедности и воровства.
Только со временем, прожив за границей годы, я постепенно перестал искать лазейки и мыслить логикой босяка. Это большое человеческое счастье, когда не надо и не хочеться больше обманывать, и генетическая советская нищета больше не вылезает наружу.
Автомат тихо «зажевал» билетик, просунутый Дитмаром в окошко, и мы резво выехали на автомобильные развязки в районе аэропорта города Дюссельдорфа. Я прилип к стеклу и жадно рассматривал первые кварталы, типичные немецкие дома и массу настоящих европейских иномарок, которые далеко не все были такими новыми и блестящими, как наша.
К сожалению, туристического посещения исторических памятников большого промышленного центра ФРГ не получилось – машина покрутилась по пригородам, и мы выскочили на широкий немецкий автобан, который шел на север страны. Вокруг потянулись типичные ухоженные сельскохозяйственные поля, которые сменялись густыми лесопосадками. Климат в Германии значительно южнее московского, и то, что в ФРГ в это время уже вовсю бушевало лето, меня совсем не удивляло. Погода была жаркая, парило к дождю, и нагнувшись вперед, я разглядел на дисплее погоду снаружи +24 градуса.
Север ФРГ, 2000-е годы .
В салоне бесшумно работал климат-контроль, мои начальники мило беседовали о чем-то впереди, и я блаженно развалился на черной душистой коже дивана, когда Лена неожиданно обернулась ко мне и сказала:
- Сергей, сейчас Дитмар заедет на бензоколонку, у нас есть пара минут, чтобы переодеться: мы едем на переговоры.
Я сделал обалдевшее лицо, но светлая голова девушки уже исчезла за высоким сидением, и мне оставалось только « соответствоват ь ». Я лихорадочно соображал, в каком состоянии мои вещи будут вынуты из сумки, когда машина мягко качнула, и я увидел что мы остановились возле яркой колонки. Дитмар резво вылез и начал заправлять машину, всем своим видом показывая, что времени у нас было действительно мало.
На автостоянке в районе Мюнстера, ФРГ, 1993 год. Фото автора .
Елена подхватила свою тяжеленную сумку и быстро направилась в сторону низкого комплекса бензоколонки, который по европейской традиции вмещал в себя магазичики, кафе и туалеты. По ее темпу я понял, что Вайсхаупт не шутил, и догнав ее только под бетонным навесом, особых разьяснений по поводу предстоящих «переговоров» я так и не получил. Лена только махнула в сторону мужского туалета и крикнула на бегу: «Три минуты! Встречаемся здесь!»
Я толкнул дверь мужской комнаты в надежде на чистоту и отсутствие людей и с удовлетворением почувствовал, что мои опасения по поводу немецких удобств были напрасны. В небольшом, неярком помещении было чисто, очень хорошо пахло и только немолодой, толстый бюргер, судя по виду отпускник, топтался возле умывальника. Бюргер бросил причесывать жидкие крашеные волосы перед зеркалом и с подозрением проводил меня взглядом, когда я, волоча обьемистую сумку, торопливо скрылся в кабинке. Все прошло прекрасно – на двери удобно висел крючок, и через пару минут я уже укладывал свои белые немецкие туфли и небесно-голубые джинсы обратно в сумку. К моей радости мой черный пиджак из замечательной блестящей ткани, купленный когда-то в универмаге города Галле, совершенно не помялся, и в сочетании с голубой рубашкой и модным галстуком смотрелся весьма дорого.
Westerstede, 2000-е годы.
Я вылез из кабинки и тут же наткнулся на бюргера, который все стоял возле зеркала. Делать ему было, вероятно, нечего, и он дожидался меня. На его лице было написано удивление вперемежку с тревогой, потому что просто так люди в туалетах Германии не переодеваются. Чтобы развеять тревогу честного немца, и показать свою цивилизованность, я подошел к раковине в надежде помыть руки. Далее все происходило вполне по сценарию комедийного фильма!
На обычном месте, где по моим расчетам должны были находиться краны холодной и горячей воды, торчала некая хромированная загогулина, и никаких кранов не было вообще. В 1993 году, мне, далекому от европейских нововведений, европейский кран, который регулировал воду наклоном цетрального запора был совершенно незнаком, ибо даже в ЦМТ все умывальники были вполне традиционными. Я тупо смотрел на конструкцию, усиленно соображая, как включить воду. Проклятый бюргер бросил изображать причесывание и с подозрением уставился на меня, когда я начал производить руками некие действия вокруг хромированного «чуда» в надежде, что это был сенсорный выключатель воды, с которым я уже был знаком. Вода не полилась, и, когда я начал слегка постукивать по крану, стараясь выбить из него хоть немного воды, немец подозрительно заерзал в углу.
Ситуация стала меня бесить, и я достаточно сильно задел за верх конструкции, никелированная болванка сьехала куда-то назад, и вода под большим напором ударила в круглую раковину, хорошо окатив меня водой спереди. Я машинально выругался, стряхнул воду и посмотрел на бюргера, у которого на лице был написан ужас. Подобно Мистеру Бину из известного фильма, мне надо было пользоваться сушилкой для рук, но я выскочил наружу, чтобы не видеть рожи ошеломленного немецкого гражданина.
Не знаю, сколько минут заняло мое переодевание, но к месту встречи мы с Еленой вышли одновременно. В дорогом брючном костюме, с макияжем и причесанная, она выглядела неузнаваемо. Посмотрев друг на друга, не сговариваясь, мы расхохотались. Оказалось, что с Еленой случилось похожее приключение. По дороге к машине она рассказала, что в дамском туалете она встретила дородную немецкую фрау, которая обалдела, когда увидела Лену с тяжеленной сумкой, забежавшую в кабинку. Но, когда подозрительная девица вылезла через две минуты в костюме стоимостью в пол-зарплаты и накрасилась за остальные две, немку прошиб столбняк. Мы дружно решили, что отпускные немцы, которых было полно на обширной стоянке, надолго запомнят подозрительных путешественников. Дитмар, который, очевидно, уже успел попить кофе, ворчал не сильно, и когда Елена рассказала ему о нашем переодевании, довольно хмыкнул что-то в усы.
На автобане, 2000-е годы
В 1993 году у меня, как и многих москвичей, машины не было. Про машины в то время говорили уже все, их оценивали, обсуждали, сравнивали и даже покупали. Всеобщее мнение, (в основном «безлошадных» пешеходов), сходилось в одном – иномарку покупать не надо. Подобное мнение не совсем совпадало с настроением автомобилистов, но люди, ничего не понимавшие в машинах, твердо стояли на своем. Работало все: и отголоски генетического советского патриотизма («Наши машины – для наших дорог!»), и страх появиться на занюханной улице глухого спального района на слишком яркой иномарке, и банальное отсутствие денег. Все делали сосредоточенные лица и со знанием дела мычали: «Не-е-е-а! Лучше наших Жигулей – для наших дорог!....» Особо живописны подобные беседы были после литра выпитой в районе ржавых пустых гаражей.
Я не очень верил в достоинства советского автопрома и подозревал, что устойчивая любовь преступного мира к немецким БМВ и Мерседесам обьяснялась не только желанием выбросить деньги. Там было качество! До поездки в Дортмунд об этом качестве мне оставалось только догадываться, но, проехав в Ауди-100 «Кватро» пол-Германии, я мог сказать точно, что никакие дороги не могут оправдать советский автопром, отживший свой срок.
На автобане, 2000-е годы .
Оставив позади огромное бетонное поле, густо заставленное немецкими машинами с туристическими прицепами и весящими гроздями велосипедами, мы выскочили на широкий автобан, ведущий на север. Лена повернуласть между сиденьями и быстро рассказала мне, что мы опаздывали на встречу с неким господином Штайнхоффом в его офисе, где расположена фабрика мебели. Где находился этот офис-бюро, я не имел никакого представления, но то, что нам предстоит отмотать несколько сот километров, меня вероятно удивило бы.
Дитмар вывернул в левый ряд и увеличил скорость, обширные желтые поля весенних посадок поползли за окном быстрее, однако, Вайсхаупт продолжал разгоняться. Мне, испытавшему скорость в кабине взлетающего самолета, ничего не могло показаться быстрым, но, сидя в достаточно низкой машине, я почувствовал скорость. Я перегнулся вперед и стал следить за элегантным спидометром Ауди, который, к моему изумлению, перевалил за 200 км в час...
Я провожал глазами тихоходные машины и прислушивался к тону двигателя Ауди, но ничего там не менялось. Машина шла ровно и двигатель гудел точно так же, как и прежде. Когда скорость достигла 240 км\час, Дитмар поставил круз-контроль, и мы помчались вперед тихо и мягко, как будто ехали только 60...
Скорость на автобанах .
Надо признаться, что скорость с непривычки была страшная. Как когда-то в самолете меня не покидало ощущение, что машину, в случае чего, остановить не удастся. Я был не далек от истины, потому что «в случае чего» от нас мало бы что осталось, однако, неограниченная скорость немецких автобанов подарила незабываемые ощущения. В районе поворота на Бремен мы свернули на запад и оказались на совсем безлюдном участке дороги, слегка смоченной утренним летним дождиком. Дитмар увеличил скорость до 260 км\час, но машина снова послушно неслась вперед. Скорость была очень высокой, и Лена стала что-то капризно высказывать директору про безопасность, и Вайсхаупт даже «притормозил» до 240, что всем показалось намного медленнее.
Впереди на трассе мы заметили машину, которая при приближении оказалась точно такой же Ауди, в кабине которой по-царски сидела пожилая фрау с седой накрученной прической. Дама ехала «медленно», всего километров двести в час, и скоро она осталась позади, и про нее забыли, когда она неожиданно обогнала нас. Отьехав вперед метров на четыреста, дама показала поворот и аккуратно перестроилась в пустой правый ряд автобана. Все машинально посмотрели на наш спидометр, который исправно показывал «240». Дитмар удивленно воскликнул что-то и нажал на педаль. Ауди, не меняя звука послушно пошла вперед, и пока Лена не остановила его, машина набрала 265 км\час. Обогнав сноровистую фрау, все проводили ее взглядом, на что дама невозмутимо смотрела на дорогу. Директор отьехал подальше и остался на прежней скорости, чтобы уже точно оказаться впереди. Прошло какое-то время, и мы снова увидели черную Ауди с пожилой женщиной, которая резво обошла нас слева. Дитмар уже собрался погнаться за ней, но Лена подняла шум и заставила Вайсхаупта прекратить гонки, и нам осталось только проводить взглядом удаляющуюся Ауди-100, прикидывая в уме ее скорость по утреннему северному автобану...
Дитмар Вайсхаупт, 2000-е годы. По материалам Интернета .
2 Бруно
Цель нашей поездки лежала за пределами милого тихого городка Westerstede на севере-западе страны, который к моему сожалению мы проехали очень быстро, и я не успел ничего рассмотреть. В памяти остались только бесчисленные ухоженные парки и множество цветов, запах которых узнать в кондиционированной Ауди было не дано.
Северо-запад ФРГ .
Дитмар снова выскочил на большую дорогу, и через пару километров мы свернули на стоянку возле большого плоского здания – в то время штаб-квартиры обширной мебельной империи господина Бруно Штайнхоффа, расположенной в живописных зеленых холмах на опушке леса. Свои сумки мы оставили в машине, (что немного беспокоило меня), и сквозь стеклянное сооружение на входе зашли внутрь, где через короткое время знакомились с солидными, представительными немцами – менеджерами мебельной компании. Разговор, естественно, шел на немецком без всяких пояснений, и я сразу ощутил себя в неловком вакууме, т.к. Елена была поглащена переговорами, на которых она была важным лицом. От нечего делать я рассматривал немцев и своих начальников, в поведении которых я почувствовал сосредоточенное напряжение.
Здание фирмы Steinhoff, Westerstede, ФРГ .
Все вместе мы вошли в огромный выставочный зал, занимавший большую часть огромного плоского здания, и который был до горизонта уставлен самой разнообразной мебелью. На первый взгляд экспозиция напоминала большой магазин, набитый гарнитурами и предметами, где тут и там виднелись группы людей, рассматривавших товар. Площадь была настолько велика, что помешать друг другу или услышать коммерческие тайны других клиентов было просто невозможно.
Наша группа топталась на месте в ожидании кого-то, когда неожиданно к нам присоединился невысокий немолодой мужчина в желтом клетчатом пиджаке. «Штайнхофф!» прошипела мне на ухо Елена, что означало «полную боевую готовность» в присутствии хозяина, ради которого мы, собственно, и приехали.
Бруно Штайнхофф, 2000-е годы По материалам Интернета .
Коренастый немец с хитроватой внешностью сельского мельника просто поздоровался со всеми за руку, когда Вайсхаупт нас быстро представил. «Мельник», как я окрестил миллионера, совсем не походил на большого, пивного бюргера, которых я видел немало в ФРГ: Бруно был больше похож на крепкого трудолюбивого крестьянина с добродушным лицом и большими руками, и только цепкий, пронизывающий взгляд прозрачных глаз выдавал в нем незаурядную волю и власть. Продолжая улыбаться, Штайнхофф еще раз представил нам своих менеджеров.
Первые два, с которыми мы встретились на входе, были какими-то коммерческими директорами,а маленький, лысый мужичок с польской фамилией и, вероятнее всего, происхождением, был менеджером компании по Восточной Европе, включая Россию. Немцы держались в присутствии Бруно достойно, и только «поляк» отличался заметным подобострастием к хозяину и заметным пренебрежением к гостям. Закончив с представлением, мы повернули в сторону несметных мебельных сокровищ, на осмотр которых по моим расчетам понадобился бы целый день.
Бруно Штайнхофф, 2000-е годы По материалам Интернета
Как я потом узнал, в 1993 году компания Штайнхофф находилась в состоянии стремительного расширения. Демократизация в странах соцлагеря позволила миллионеру прикупить закрывающиеся мебельные предприятия во многих странах, включая бывшую ГДР. Момент был прекрасный: люди получали обратно работу, заводы – новые технологии, а большой рынок – хорошую немецкую мебель. Российская Федерация была за пределами влияния Бруно, который, впрочем, наверняка приценивался к новым возможностям на востоке. Однако, он в силу своей осторожности не торопился.
Дитмар Вайсхаупт, как, может быть, и другие коммерсанты аккредитованные в России, были для предприимчивого миллионера важным источником информации и рекламы своих товаров. Этим можно было обьяснить щедрость Бруно Штайнхоффа, который вряд ли бросал деньги на ветер...
Немецкая мебельная компания так и не появилась в России, но к 2000 году «империя» Штайнхоффа перешагнула континенты, и штаб-квартира международного холдинга «Штайнхофф-Интернешнл» была зарегистрирована в ЮАР. В 2000-х годах мебель немецкой фирмы можно было найти даже в Сиднее.
Бруно Штайнхофф: У карты Европы. С единомышленником.
По материалам Интернета .
...Дитмар был в ударе. Он громко говорил, убедительно жестикулировал и убеждал мебельного «барона», с которым он шел впереди нас. Он почти не смотрел на мебель, среди которой наша маленькая группа уже бродила битый час. Штайнхофф слушал, кивал головой, иногда задавал какие-то вопросы, на что Вайсхаупт отвечал только «Я! Я!» и убедительно кивал головой. Миллионер не показывал бурной радости в ответ, и лишь иногда оборачивался к нам назад хитрой физиономией, как бы говоря: «Ну, ты, заливаешь!». Дитмар Вайсхаупт миллионеру явно нравился своим молодым напором и дерзким подходом к бизнесу.
Немцы показывали разные мебельные гарнитуры, разные по стилю и форме, однако, Дитмар подозрительно со всеми соглашался. Когда мы остановились в районе ошеломляюще дорогой спальни ужасно ободранного вида, Вайсхаупт привычно закивал: «Я! Я!», с чем я был совершенно не согласен.
Как мне пояснила Елена, фирменная мебель с ободранной поверхностью была писком моды в начале 1990-х на Западе. Внешне деревянные части напоминали оформление мексиканских ресторанов, которые стали появляться в Москве. Из-под ободранной белой краски выступало дерево, и вид мебели становился абсолютно помойным. «Шаби-шик», прочитал я где-то про модные тенденции, но представить такую мебель у себя в спальне, даже при наличии миллионов, я никак не мог. Цена у «свалочных» гарнитуров была просто непомерная.
Оказалось, что для изготовления подобных наборов использовались только первоклассные сорта дерева, которые покрывались белой краской. После этого краску действительно соскребали специальными станками и тщательно шлифовали. На ощупь «драная» поверхность была теплой и потрясающее гладкой, какой и должна быть поверхность дорогой мебели.
«Найн!», неожиданно вырвалось у меня, и вся группа остановилась, когда Штайнхофф, идущий впереди, резко повернулся в мою сторону. Увидев вопросительные лица, я смутился, но отступать было некуда.
«Цу... оригиналише!», выдал я, поглаживая «драную» спинку кровати, от чего лица моих спутников стали еще более вопросительными. Я с отчанием пытался найти поддержку в лице Лены, но она была полностью выключена и откровенно недоумевала, как все. Первым сообразил Дитмар: «Оригинелль!», восклинул он, переводя в шутку реплику незадачливого сотрудника. Я чертыхнулся про себя, никак не ожидая такого внимания, но Штайнхофф улыбнулся и благодарно кивнул мне. Получив невидимый сигнал хозяина, лысый «поляк» моментально оказался рядом и сразу заговорил со мной по-английски, на котором он изьяснялся вполне прилично. Менеджер по Восточной Европе быстро поинтересовался моим мнением и в целом согласился, что ультра-модные гарнитуры с ободранной краской не идут ни в одной стране пост-советского пространства...
Предприятие и продукция фирмы Штайнхофф. 2000-е годы.
Наконец, наши блуждания по бесконечному залу подошли к концу, Дитмар заметно устал, и Штайнхофф пригласил всех в светлое стеклянное пространство, расположенное в конце павильона. Внутри к моему удивлению было достаточно людно, и в первый момент я ощутил себя в обширном зале ресторана, где за длиннами столами сидели компании мужчин в цветных пиджаках и галстуках, а на столах были видны бутылки и какая-то еда. После музейной тишины мебельной экспозиции было непривычно светло и шумно, из углов раздавался смех, тосты, было накурено и вкусно пахло кофе. По залу деловито двигались девушки-официантки, (с безупречными фигурами в мини и некрасивыми немецкими лицами), в одинаковой форме, разносившие кофе.
За некоторыми столами бутылок не было, люди сидели сосредоточенно изучая бумаги, и вскоре я понял, что в компании Штайнхоффа зал-ресторан был местом переговоров и подписания торговых сделок, которые тут же и закреплялись добрым вином и закуской. Некоторые компании при нас расходились, т.е. по традиции европейского бизнеса люди ехали пить дальше, празднуя большую коммерческую победу во имя конечного потребителя мебели.
Немецкая мебель .
Оказавшись за белым пластиковым столом, мои спутники достали бумаги, на столе появились каталоги, и немцы приступили к делу. Я порядком утомился за длинный день и уже не старался вникать в скучные немецкие диалоги, развлекая себя разглядыванием окружающих. Вскоре принесли кофе, чему я был несказанно рад, ибо ничего не ел уже часов десять. Первая чашка проскочила быстро, и тут же над ухом раздалось смешное немецкое «Кафе-е?», и передо мной появилась новая чашка.
Переговоры продолжались больше часа, делать было нечего, и после пяти чашек черного «Чибо» или «Якобса» у меня уже гудело в голове. Наконец, немцы дружно засмеялись, Бруно поднялся, поправляя пестрый галстук, и я понял, что скоро мы будем на свободе. Все вылезли из-за стола, Штайнхофф кивнул всем и исчез, как и появился, а мы, с трудом разминая затекшие от литра кофе ноги, потащились к выходу, как и многие делегации до нас, закончившие свое трудное и важное дело.
Westerstede , ФРГ. 2000-е годы .
На улице все так же парило, и я зажмурил глаза от теплого яркого солнца, светившего сквозь белое марево неба. Лена медленно шла к машине, передав мне тяжелые мебельные каталоги, а я с типичным советским страхом посматривал на багажник Ауди, в котором остался мой паспорт и билет. Подозревая усталось своих шефов, я деликатно не лез с вопросами, когда Елена сама, как обычно без предисловий, сказала, что сейчас мы едем в гостиницу: у нас был всего час, чтобы привести себя в порядок, потому что потом мы ехали в ресторан, куда нас пригласил господин Штайнхофф.
Внутри меня выпитое кофе забулькало от радости в предвкушении приятных впечатлений, и в чем я оказался совершенно прав. Я забрался на заднее сидение машины, мысленно поблагодарив своих начальников, которые не напоминали о неловком эпизоде с моим бездарным немецким языком.
3 Westerstede
Маленький немецкий городок Westerstede на севере Германии вряд ли знаком читателю. Чистый, тихий, благоухающий цветущими парками, пустынный город неуловимо напоминал восточногерманский Мерзебург своими сонными улицами и типичными немецкими домами.
Westerstede , 1993, фото автора .
Тихую центральную площадь украшала готическая кирпичная башня – обычный ориентир в старинных городках. Магазины и заведения были гостиприимно открыты, но посетителей в теплый летний день видно не было.
Westerstede , 1993, фото автора .
Проехав в центр, Дитмар заехал на стоянку перед кирпичным зданием гостиницы Voss , которая находилась на краю городской площади. На стоянке было безлюдно, хотя, все места были заняты машинами. Прошел небольшой теплый дождь, от чего брусчатка стоянки «вкусно» блестела, а воздух наполнился одуряющими «одеколонными» ароматами цветов.
Westerstede , 1993, фото автора
Частный отель Voss располагалась в кирпичном современном здании, стилизованном под готический стиль средневекового города, которое отлично вписывалось в городской ландшафт. Вокруг отеля стояли высокие деревья, создавая уютную тень в жаркий день.
Отель Voss , 1993, фото автора. Вторая машина слева Ауди-100 Д.Вайсхаупта.
Надышавшись ароматом, я последовал за своими начальниками внутрь отеля, внутренне ощущая важность момента. У стойки Дитмара поприветствовала молоденькая немка, которой Вайсхаупт передал наши паспорта для регистрации. Простая фамилия Елены не вызвала эмоций, но моя плохопроизносимая французская транскрипция в паспорте вызвала заметное затруднение. Девушка смущенно засмеялась, и Дитмар высказался что-то по поводу русских фамилий. «На свои немецкие посмотри!», недовольно подумал я, но все было оформлено быстро, и через пару минут я стоял перед коричневой дверью номера на втором этаже, сжимая в руке незнакомую магнитную карточку.
Оглянувшись по сторонам, дабы избежать возможного конфуза, я опустил карточку в щель, замок тихо щелкнул и зажглась зеленая лампочка, что могло означать открытую дверь. Я шагнул в маленький коридор номера, и дверь тихо щелкнула за спиной. Я бросил сумку на пол и прислушался...
Отель Voss , 2000-е годы.
...Стояла полная, блаженная тишина. В открытое окно через тюлевые шторы падал неяркий свет с улицы, в номере царил идеальный порядок и очень приятно пахло. Впервые за весь длинный, в пол-года, день я наконец был один. Зрителей не было, и я медленно сделал шаг вперед... Это был шаг в настоящую Европу, шаг в новую жизнь, полную впечатлений, поездок, переговоров и, конечно, ресторанов.
Вероятнее всего, читатели, много и часто ездившие в Европу, уже не помнят свою первую европейскую гостиницу. Вполне возможно, выбор первой гостиницы был больше связан с местом или бюджетом начинающих путешественников и не произвел глубокого впечатления. Для меня, неизбалованного поездками в 1993-м году, маленький отель Voss стал настоящим «окном в Европу», который мне запомнился навсегда своим практичным немецким комфортом, провинциальной простотой и неповторимым уютом, который бывает только в маленьких частных гостиницах.
Сегодня отель Voss все так же принимает госте; туристов стало наверняка больше, и, возможно, мне когда-нибудь удастся побывать там снова.
Юбилей отеля Voss . По материалам Интернета.
Практичный номер на уровне немецких стандартов, по цене 160 DM за ночь, в начале 1990-х не предлагал многого – все было обычно и по-домашнему удобно. Ванная комната, куда я отправился нагишом, оказалась неожиданно холодной, и горячая вода не полилась по-московски сразу мощным напором, что моментально вернуло меня к моим мерзебургским воспоминанием. Мда-а, центрального отопления в лучшей стране Европы тоже не было...
Номера отеля Voss , 2000-е годы .
Ровно через час, умытый и надушенный, я спустился вниз, где меня встретил Дитмар с Еленой, и мы не спеша вышли на улицу. Воздух, наполненный летней влагой, благоухал, где-то чирикали птицы, а я с трепетом молодого бойца ощупывал бумажник и паспорт в карманах пиджака, готовый к любым приключениям.
Ждать пришлось недолго – через пару минут к входу гостиницы по мокрой брусчатке подкатил большой черный Мерседес Штайнхоффа, из которого вылез Бруно и два его директора. Немцы были одеты так же, как и в офисе, и я мысленно поблагодарил Лену, которая подсказала мне оставаться при галстуке. Очевидно, консервативные немцы предпочитали продолжать вечер в тех же офисных нарядах, дабы не нарушать связь событий и напоминать каждому, по какому поводу он, собственно, гуляет...
Много и долго общаясь с английским менеджментом в разных компаниях, я заметил, что на веселое продолжение деловых переговоров англичане предпочитают переодеваться при любой возможности. Демократичный внешне и жесткий внутренне английский стиль бизнеса, в противоположность немецкому, при первой возможности подчеркивает равенство сотрудников, и высокопоставленные менеджеры в ресторан или паб, вероятнее всего, заявятся без галстуков.
Во время деловых контактов англичане ревностно следят за своим видом, который в 99% случаев будет ограничен строгим костюмом, преимущественно черного цвета. Наличие цветных или светлых тонов почти не допускается, и даже классический пиджак-блайзер относится к стилю “ casual ”. В неформальной обстановке официальный костюм заменяется на всевозможные свитера и рубашки, светлые брюки и даже джинсы, которые при определенной цене можно отнести к “ smart casual ”.
В Австралии подход к неформальной одежде еще проще – на продолжение делового вечера в пабе сотрудники вполне могут прийти в майке, длинных шортах и резиновых шлепанцах.
Немцы обменивались шутками, и по тону голосов я понял, что праздник уже начался. Буквально через пол-минуты к входу завернул еще один черный автомобиль: БМВ пятой модели, из которого вылез знакомый лысый «поляк» - направленец по Восточной Европе. Задержка была незаметна для окружающих, однако, что-то здесь было не так.
Westerstede , 2000-е годы .
«Поляк»-менеджер, навязчиво подобострастный перед Бруно Штайнхоффом, просто так «опоздать» на встречу с хозяином не мог. Задержка на пол-минуты у немцев в подобной ситуации невозможна, а траффика или других видимых причин не было. Расстояние в тридцать секунд на машине по сонному, медленному городку едва ли было более двухсот метров, что означало полный визуальный контакт. «Поляк», вероятно, умышленно ехал за хозяином на почтительном расстоянии, с целью подкатить к отелю чуть-чуть позже, чтобы не напрягать ситуацию и не заставлять компанию долго себя ждать.
Причин подобной хитрости я усмотрел две: во-первых, показать, что он – человек занятый, во-вторых, с уверенностью напомнить о своей важности, ибо встреча с русскими без него начаться не могла.
Отметив для себя хитрый бизнес-трюк, я с удовольствием нырнул в черное кожаное нутро БМВ, куда меня пригласил «поляк». На переднем сиденье расположился один из менеджеров, приехавших с Бруно, а Дитмар с Еленой и второй немец сели в Мерседес Штайнхоффа. Места, как и все в Германии, были регламентированы по рангу, и мне оставалось только радоваться, что я был в машине один без своих начальников.
Мотор тихо заурчал, и «поляк», тихо пощелкивая черным кожаным рулем с знакомой сине-белой эмблемой, вырулил на дорогу вслед за черным Мерседесом. Немцы моментально, как будто мы ехали где-нибудь в пригороде Оксфорда, перешли на английский, что вернуло мне речь, и я с удовольствием начал общаться. «Восточноевропеец» в отсутствие хозяина был намного проще, в нем совсем не чувствовалось заносчивости, и мы непринужденно общались.
4 Bad - Zwischenahn
За окном, вдоль узкой гладкой дороги стояли огромные широколиственные деревья, и по обилию зелени вокруг местность действительно напоминала Англию, с которой я познакомился через четыре года. Наш недолгий путь лежал в сторону курортного городка Bad - Zwischenahn , расположенного на берегу тихого зеленого озера, знаменитого своими плавнями и отличной рыбалкой.
Bad - Zwischenahn
Наш разговор с немцами незаметно переключился на Россию, и «поляк» радостно сообщил, что он был в Москве еще в советское время. Эта новость искренне порадовала меня и мы обменялись какими-то впечатлениями.
Во время своих многочисленных бизнес-встреч с иностранцами в 1990-х, я постоянно встречал людей, которые обязательно когда-то, где-то, как-то посещали Москву или Петербург. Поначалу это радовало меня, я чувствовал сопричастность и интерес к своей стране, однако, со временем я заметил, что других гостей те же люди встречали с аналогичными рассказами про совершенно другую страну. У меня закралось подозрение, и очень скоро я обнаружил милое лукавство, когда со многими собеседниками разговор о Москве просто угасал, когда я приставал с вопросами о гостинице или погоде. Стало ясно: зачастую народ ни в какой России никогда и не был... Рассказы о посещении страны гостя являлось традиционной частью бизнес-этикета, с целью расположить собеседника, создать вокруг него теплую, домашнюю обстановку.
Однако, разговор о стране гостя иногда имел и негативную окраску. Во время своей поездки в Дублин в 1997 году, я имел «удовольствие» присутствовать на обеде с американскими гостями в идиотском мексиканском ресторане (в Ирландии!), на котором молодой коммерческий директор ирландского офиса компании, с внешностью растолстевшего плейбоя, отпускал хамские шутки в адрес России, на уровне известного киногероя Бората. Ситуация была настолько неприятная, что, сидевший рядом со мной азиат-американец из делегации « Microsoft », наклонился ко мне и прошептал: «Не обращай внимания!». Только потом я понял, что мой «инициативный», без приглашения, приезд в Дублин сильно осложнил переговоры ирландцев с делегацией « Microsoft », потому что американцы страшно захотели поговорить со мной – неожиданно появившимся логистик-менеджером фирмы из России.
К слову, там состоялись самые важные переговоры в моей карьере, на которых я был весьма важным лицом, а не надувал щеки для важности, как это было в теплой июньской Германии 1993 года...
Bad - Zwischenahn , 2000-е годы .
Замечательный городок Bad - Zwischenahn встретил нас красивыми зелеными
улицами, множеством открытых туристических магазинов и атмосферой тихого континентального курорта. Люди на улицах были в основном преклонного возраста, вдоль дороги то тут, то там виднелись крыши дорогих пансионов, и во всем чувствовалась солидное достоинство, что вероятнее всего выражалось в цене.
Bad - Zwischenahn , 2000-е годы
Основные туристические места были расположены дальше, в глубине зеленых плавней, где располагались курортные комплексы. Многие дома имели свои спуски к воде – идеальное место для ловли рыбы и местной деликотесной достопримечательности – европейского угря.
Bad - Zwischenahn , 2000-е годы
Ресторан, любимое заведение господина Штайнхоффа, находилось на восточном берегу круглого озера, куда мы свернули, когда выехали за пределы городка. Снова вдоль дороги потянулась буйная зелень, и вскоре мы вывернули на стоянку вполне экзотического на вид заведения « Fahrkroog », покрытого толстой соломенной крышей.
Ресторан « Fahrkroog », 2000-е годы.
Покинув гостеприимное БМВ, так и не поняв лучше она или нет дитмаровской Ауди, я последовал за всей компанией в сторону старинного здания, куда по праву хозяина направился Бруно Штайнхофф. Со стороны ресторана потянуло вкусным дымом с кухни, и я прибавил шаг, потому что от запахов нестерпимо хотелось есть. Внутреннее оформление ресторана напоминало, вероятно, крестьянский гаштет северной Германии. В зале с черным закопченным потолком стояла простая деревянная мебель и множество старинных предметов деревенской утвари.
Народу было достаточно много, и наш стол, расположенный в углу зала оставался один из немногих занятых.
Ресторан « Fahrkroog », 1990-е годы. По материалам Интернета.
К нам быстро подошел усатый молодой немец в черной вельветовой жилетке с традиционными блестящими пуговицами, поздоровался с Бруно, и немцы стали что-то обсуждать. Он ненадолго исчез и вернулся обратно с большими белыми тарелками, накоторых горой лежало местное сокровище – копченые немецкие угри, которых в огромном количестве коптили здесь же, вокруг озера. У каждого угря к морде был прикреплен золотой ценник, согласно которому каждое копченое «чудовище» тянуло на 30-35 DM в 1993 году...
Копченые угри, Bad - Zwischenahn , 2000-е годы
Ресторан гудел гортанными немецкими криками, кто-то декламировал хриплым голосом, а мы внимательно наблюдали за руками официанта, который показывал, как надо правильно счищать кожу с угря, чтобы добраться до нежного, жирного мяса.
Занятие по очистке угря , ресторан « Fahrkroog », 2000-е годы. По материалам Интернета.
Когда наша подгулявшая компания после доброго немецкого пива и вкусной закуски стала свободно общаться, и наши громкие голоса достойно влились в общий гул зала, наступила торжественная часть. Официанты принесли большие оловянные ложки и положили перед каждым текст на немецком языке, написанный красивым готическим шрифтом на темной «старой» бумаге. К моему удивлению даже в далеком 1993 году российским гражданам были поданы переводы на русском, также распечатанные в сувенирном готическом исполнении. Елена быстро перевела мне на ухо смысл старинных питейных заклинаний, и мы приготовились декламировать средневековый традиционнный тост, в котором, не смотря на витиеватость немецкого изложения, не было ничего нового – тост за все хорошее, одним словом!
Буквально тост звучал так:
Ammerlander Loffeltrunk
Eine Erinnerung an alte Zeiten: der Ammerlander Loffeltrunk. Was so harte Sachen sind, die trinkt man bei uns in Erinnerung an alte Zeiten aus dem Zinnloffel.
Da man damals die rechte Hand immer wehrhaft bereithalten musste, nahm man den Loffel in die linke Faust. Nachdem eingeschenkt war, gab es einen feierlichen Trinkspruch:
Gastgeber:
Ik seh di!
Ich sehe dich!
Gast:
Dat freit mi!
Das freut mich!
Gastgeber:
Ik sup di to!
Ich trinke dir zu!
Gast:
Dat do!
Das tu!
Gastgeber:
Prost!
Gastgeber:
Ik heb di tosapen!
Ich habe dir zugetrunken!
Gast:
Hest?n Rechten drapen!
Hast den Richtigen getroffen!
Aus dem umgedrehten Loffel durfte nun kein Tropfen mehr herauslecken, anderenfalls wurde das Ritual wiederholt.
Водочные ложки ресторана « Fahrkroog ».
Ресторан « Fahrkroog », 1990-е годы. На снимке официант, который обслуживал нас в июне 1993 года, наливает водку Корн в оловянную ложку. По материалам Интернета.
Когда мы бегло ознакомились с правилами и взяли тяжелые оловянные ложки в левую руку, официанты быстро наполнили их немецкой водкой Корн, хорошо знакомой мне по службе в ГДР. Бруно встал, и, сделав серьезное лицо, начал декламировать громким голосом. Мы тоже поднялись и стали громко отвечать лидеру. Я, как мог, поддерживал, смотря в бумажку, все получилось весело, и на наш тост весь зал ответил дружным одобрительным гудением и аплодисментами. Занимательный тост с декламированием « Loeffeltrunk » и питьем водки из ложки звучал то тут, то там, и мы все единодушно гудели, поддерживая очередных «тостующих». В зале царила доброжелательная, радостная атмосфера, и наше застолье напоминало немецкий средневековый праздник.
Ресторан « Fahrkroog », 2000-е годы. По материалам Интернета
Пробыли мы в уютном ресторане довольно долго. Я только помню, что общался я по-английски много и без оглядки на немецкое окружение. Мои собеседники без труда отвечали и мы быстро находили общий язык. Когда все почувствовали приятную сытость, Бруно обьявил что-то и мы стали собираться.
Подошел знакомый усатый официант, и произошло нечто, что совершенно не укладывалось в мою, забитую перестройкой и постоянной экономией, голову. Штайнхофф молча подставил ладони, и официант по-доброму налил ему в руки немецкой водки из бутылки. Бруно помыл руки и обтер их белоснежным полотенцем. Процедура была весьма полезна: копченый жир глубоко вьелся в руки, и отмывать его пришлось бы весьма долго. При помощи даже малого количества спирта жир быстро растворялся, достаточно было один раз пройтись мылом и от «средневекового» пиршества не оставалась и следа.
Мы все последовали примеру Бруно и тщательно протирали руки напитком, и подумал, что подобная процедура на глазах простой московской публики выглядела бы кощунственно, хотя, при немецкой бережливости, выливание водки на руки вряд ли было очень популярно!
Через пару лет сотрудник иностранной фирмы, с которым я работал, оказался в опасной ситуации, когда московской зимой возле станции метро заливал в бачок омывателя своей «Нивы» бутылку «паленой» водки, купленной там же в ларьке. Мужик неслабой наружности сильно рисковал, когда группа агрессивных бомжей направилась к нему с самыми недружественными намерениями. Спасло незадачливого водителя то, что он не выключал мотор, и он успел прыгнуть в машину и уехать, бросив в бомжей недолитую бутылку водки.
5 Прелести бизнеса
Наше застолье потянуло на хорошую сумму: по моим расчетам только сьеденные угри стоили марок шестьсот, не говоря уже про все остальное. Штайнхофф, как постоянный клиент, очевидно, имел там свой счет, потому что никто никаких чеков при нас не оплачивал.
Я был сыт, но по советской привычке наедаться впрок я с сожалением проводил глазами блюдо, на котором оставалось еще множество нетронутых угрей. Наконец все встали, и мы направились к выходу.
Bad - Zwischenahn , 2000-е годы
На улице было темно, и я с удовольствием вдохнул влажный, летний воздух и посмотрел на небо, которое за это время прояснилось, и стали видны большие, как в Мерзебурге, звезды.
Жизнь была прекрасна! В голове немного гудело от шума и выпитого пива, и я готов был продолжать тот замечательный вечер сколько угодно.
Мерзебург, ФРГ, 2000-е годы.
Загрузившись в машины, мы отправились обратно в сторону нашей гостиницы, когда сияющая внутри замечательными красными циферблатами БМВ вьехала в курортный Bad - Zwischenahn . Узкая лесная дорога волшебно засветилась тысячами огней, и от неожиданности я замолчал, пораженный красотой ночного курорта. Украшенные лампочками деревья в 1993 году были для меня на уровне салюта для папуаса. Ярко светившиеся открытые поздним вечером окна магазинов освещали прогуливавшуюся праздничную публику, и было впечатление, что вся улица превратилась в один богатый, освещенный магазин.
Ночная Германия 2000-е годы.
Нет, это были не огни Лас-Вегаса или мелькание квартала увесилительных заведений – это было лучше. Сквозь зеленоватые стекла БМВ мягко светилась другая, богатая жизнь Европы, жизнь, для достижения которой русским надо было бороться, выживать, рисковать и жертвовать, чтобы только к исходу 1990-х немногие счастливчики смогли действительно «зазвучать» на настоящих курортах лучших европейских стран.
Немцы молчали, и мог с уверенностью сказать, что, вероятно, даже им, хорошо оплачиваемым сотрудникам благополучной немецкой фирмы, отдых на том курорте вряд ли был доступен, и только когда последние волшебные домики скрылись в темноте, мы снова заговорили. Городские огни сменились изобильной светоотражающей иллюминацией немецкой дороги, где каждое дерево или знак неожиданно светился разными цветами. Настоящая дорожная разметка появилась в Москве несколько позже, и от яркого мелькания я тогда подумал, что светящихся предметов на ночной немецкой дороге было слишком много.
Бар отеля Voss , 1990-е годы. По материалам Интернета.
Мы завернули на знакомую стоянку перед гостиницей вслед за красными огнями черного Мерседеса, и через несколько минут вся компания расположилась в маленьком баре отеля. Бар в поздний вечер был пуст, и вся компания свободно разместилась на высоких крутящихся стульях. Подали напитки и зазвучали первые тосты...
Наступил тот блаженный момент для любого советского гражданина за границей, когда он начисто забывает про свою страну. В этот момент человек, вполне возможно, забывает и цель своего пребывания, когда под действием усталости и алкоголя наступает полное, заграничное счастье. Выпивка сама по себе вряд ли удивила бы молодых, энергичных командировочных, но пьянка с иностранцами – это совсем другое дело! Тебя ценят, тебя принимают и с тобой общаются на равных, до той поры, пока общение не доходит до совсем примитивного уровня под воздействием изобильного спиртного. Гостеприимство по-европейски совсем не предполагало траты собственных валютных накоплений – за все платит фирма! – поэтому, радость «интернациональных» возлияний обычно была взаимной. У хозяев был повод потратить фирменные ассигнования, у русских – воспользоваться гостеприимством по полной программе.
Во время своей успешной работы на посту логистик-менеджера фирмы DHL в конце 1990-х мне не раз доводилось встречать европейских гостей. Подобная «нагрузка» мне нравилась, все оставались довольны, и я даже подумал, что у меня был талант в организации встреч в Москве. Делать надо было немного – встретить, разместить и развлечь гостя на уровне хорошего ресторана. Я себя не обижал, и, по праву хозяина, с удовольствием пил и гулял на деньги нашей щедрой фирмы. Все расходы, естественно, были оплачены, с той лишь разницей, что у европейцев были корпоративные кредит-карты, а меня не было ничего. Подобные неудобства оставались «за кадром», и после каждого визита я отправлялся в бухгалтерию с отчетом о пропитых средствах.
С помощью «своего» хлебосольного гостеприимства я стал популярен среди менеджеров в основных офисах DHL в Брюсселе и Лондоне, что помогло мне в работе и многочисленных бизнес-поездках по Европе.
А, вы говорите - русское пьянство!
Ночная Германия 2000-е годы
Я говорил и спрашивал, мы что-то обсуждали и веселились, и концу вечера, (в 2 часа ночи!), Бруно и компания отвалили нетвердой походкой в сторону выхода. Обслуживавший нас кудрявый немецкий юноша, (как выяснилось нынешний владелец гостиницы – Bernd Voss ), облегченно перевел дух и мужественно стоял на посту, пока подгулявшие постояльцы не скрылись на верхних этажах здания. Дитмар был совсем хорош, последнее, что пришло мне в голову, когда Елена подхватила длинное тело шефа, стойко протерпев бесконечную мужскую пьянку.
Поборовшись с дверью, я ввалился в номер, с трудом скинул с себя офисный наряд и, упав на широкую, удобную кровать, честно пытался смотреть немецкую программу RTL в замечательном цвете системы PALL , что мне никогда не удавалось в ГСВГ. Однако, надолго меня не хватило, и я скоро заснул с чувством полностью выполненного долга...
Ресторан отеля Voss , 1990-е годы. По материалам Интернета
... Мелодичный звонок телефона вернул меня к действительности. В номере было светло и прохладно, телевизор мерцал пустым экраном, и часы на руке показывали ровно семь часов. Я дотянулся до тумбочки и поднял трубку. Девичий голос что-то произнес по-немецки, из чего похмельный мозг с трудом воспринял только: « Гутен морген !». Я автоматически ответил: « Я! Данке шон !» и бросил трубку.
Холодный душ вперемежку с горячим привел меня в чувство, и единственно чего мне хотелось в этой жизни – это черного, немецкого кофе. Через три минуты побритый и причесанный я сидел в светлом, уютном зале отеля и с наслаждением пил душистый, сладкий заварной « кафе ».
Елена сидела передо мной, на лице которой можно было прочитать усталось вчерашнего дня, плохой сон и отчаянное желание «соответствовать». Посмотрев на меня, начальница коротко спросила: «Как ты?», на что я просто кивнул, и мы углубились в чувственное созерцание проливавшегося в тело кофе. Есть совсем не хотелось, но я усилием воли заставил себя проглотить несколько нежнейших свежих булочек с ветчиной, справедливо предполагая, что обед у меня будет нескоро. Елена сказала, что мы должны срочно ехать в Дортмунд, в офис фирмы, однако, Дитмара не было видно. Я взял еще одну свежайшую булочку с маком и густо намазал ее маслом, мысленно прикидывая, что до Дортмунда, (спасибо зрительной памяти!), по карте было столько же, сколько до Дюссельдорфа, потому что знаменитые «рурские» центры были где-то рядом.
Westerstede , 2000-е годы .
« Морген! », раздалось над ухом, и длинная фигура Дитмара расположилась за столом. Вид у директора был забавный! Вайсхаупт прямо сидел за столом, моргал глазами за своими тонкими очками и виновато улыбался. Он ничего не ел, был бледен и что-то бормотал, из чего я разобрал только: «... кан нихт...!»
« Ва-а-ас?! », резко спросила Лена, пристально смотря на Дитмара, который стал моргать еще чаще. Я вопросительно посмотрел на не, и вдруг понял, что сейчас разразится настоящая семейная сцена. Лена перешла на русский и достаточно резко стала проклинать Дитмара за вчерашнюю пьянку без меры, за сегодняшнее похмелье и что, как оказалось, сегодня он просто был не в состоянии вести машину... Мне очень захотелось куда-нибудь уйти, но Лена назначила встречу за столом через полчаса и повела директора приводить в порядок.
В районе Bad - Zwischenahn , 2000-е годы
Ну, что-же! Издержки производства, подумал я и пошел обратно в номер – у меня было ровно полчаса оплаченного гостиничного блаженства...
Все права на публикацию защищены. При перепечатке или упоминании ссылка на сайт varvar.ru обязательна