| varvar.ru: Архив / Тексты / Игнатычев / 1979: Гражданин своего времени / Приморские русалки |
Часть 12
ПРИМОРСКИЕ РУСАЛКИ
1 Когда коту делать нечего...
Вопрос с прекрасным полом всегда стоял трудно в отдельных гарнизонах. Выбор был совсем невелик: женское население в основном состояло из офицерских жен и учащихся местной гарнизонной школы. Мы, умирающие от безделья, бесцельно шарахались по «проспекту» между ДОСами, таращились на молодых мамаш с колясками, которые смотрелись все лучше, но ничего подходящего для нас, заезжих товарищей курсантов, видно не было...
«Проспект» хорольского гарнизона. 2000-е годы.
...Из культурных гарнизонных развлечений по вечерам случались танцы, которые по причине теплой погоды, проводились на летней площадке, недалеко от Дома офицеров. Предусмотрительно оставив Андрюшу дома, который вряд ли бы составил нам с Серегой достойную компанию по изучению местных дам, в одну из суббот мы отправились на танцы, воодушевленно нырнув в темноту теплого приморского вечера. На прощание Серега ехидно наказал Андрюше не нажраться с кем-нибудь от тоски, что, увы, случалось с нами...
Секция аэробики хорольского Дома офицеров, 1970-е годы.
По материалам Интернета .
...Как я и предполагал, местная танцплощадка представляла убогое зрелище деревенской «сходки». Светлый бетонный цирк, окруженный забором со скамейками, был совершенно пуст. Под маловразумительную трансляцию чего-то абсолютно нетанцевального, типа лирических песен «АББы», желающих танцевать, ясно, не было. Скамейки были заняты хихикающими школьницами средней школы, и на середину ярко освещенной площадки изредка выбегали дети.
«Мда-а!», подумал я и переключился на более интересную аудиторию, прячущуюся под темной листвой деревьев. Дело в том, что пятнадцать лет подряд я проводил свои летние каникулы на берегу Черного моря, в гарнизоне морской авиации ЧФ – Каче, где гарнизонные танцульки по вечерам я знал хорошо. Как и предполагалось, в темноте мы обнаружили товарищей матросов дембельской наружности в компании каких-то девиц, патруль с повязками на рукавах, несколько подвыпивших холостяков-лейтенантов и блатноватую группу парней в клешах, явно представителей приморских аборигенов из села Хороль.
Хороль, Дом офицеров, 2000-е годы.
К моей великой радости в тени я разглядел трех девчонок подходящего возраста, к которым мы немедленно подкатили. Вытащив девиц на свет божий, чтобы не совершить роковую ошибку при неверном свете луны, я с облегчением убедился, что две приморские красавицы были очень хороши, и одна, безнадежно толстая и некрасивая, была этаким вечным балластом в любой компании. Сосредоточившись на симпатичной паре, мы с Серегой совершили «боевой заход», максимально заинтриговав провинциальных невест своим загадочным визитом в славный поселок Хороль. К моему удивлению, результат был слабый, девицы реагировали медленно, разговор не клеился, и наши шутки не вызвали никаких естественных эмоций. Серега нервно закурил и задумчиво стал пускать кольца табачного дыма в черную листву деревьев, а я продолжал свою «речь», пытаясь растормошить сонных красавиц.
«Мы из Мо-о-осквы-ы-ы!!!!», готов был я заорать незадачливым дальневосточницам, преодолевая необьяснимое торможение умов, однако, ничего у меня не получалось. Бросив общие темы, я переключился на образование, предполагая, что по возрасту девчонки должны были быть нашими ровесницами, и, возможно найдутся общие темы для разговора. Я гордо сообщил собеседницам, что мы с Серегой уже на четвертом курсе военного заведения, (проклятый несданный экзамен, блин!).
Личный состав полка на фоне Дома офицеров, Хороль, 1970-е годы .
По материалам Интернета
В этом был тайный умысел, т.к. нормальные провинциальные невесты четко знали, что курсантов военных училищ надо было «брать» именно на четвертом, последнем курсе, перед выпуском, и девушки шли «ва-банк». Какого же было их разочарование, когда хитрые курсанты Военного Института легко исчезали еще на один год учебы, оставив обескураженных «невест» ни с чем. На естественный вопрос об учебе наши красавицы как-то приуныли, и самая бойкая тоскливо сказала: «Да, мы, вот, только восемь классов закончили в мае...»
Серега поперхнулся сигаретой, а я ошалело замолк на полуслове, машинально отскочив от девиц на два шага. Пробормотав что-то на прощание, мы позорно ретировались в темноту, тихо матеря проклятую акселерацию, народное образование и отсутствие нормальных женщин легального возраста, шагая по темному «проспекту» в направлении гостеприимного общежития, стараясь забыть неловкое приключение...
...Однако, эта маленькая история имела неожиданное продолжение.
2 Владивостокская кузина
Жители советского Приморского края четко делились на две категории.
Первая, сухопутная, группа населения проживала в центральной части края, занималась сельским хозяйством, производством или работала в многочисленных воинских частях, и чья жизнь никак не была связана с морем. Прожив в Уссурийске пять лет, в ста километрах от Тихого океана, я уверенно могу сказать, что ничто, кроме хорошей рыбы в открытой продаже, не напоминало о принадлежности к «приморскому» району. Ни советская символика, ни быт граждан ни в Уссурийске, ни в Хороле нисколько не напоминал о соседстве с легендарным Владивостоком, местом боевой славы российского и советского флотов. В сухопутную группу населения края входили также солдаты и офицеры Советской Армии и сухопутных частей флота, которые в своей героической деятельности с морской романтикой никак не сталкивались. Даже замечательные летчики морской авиации Хороля к флоту имели малое отношение, разве что, носили черную морскую форму с голубыми просветами на погонах.
Бухта Золотой Рог , дорога в Владивосток, 1980-е годы
Вторая, морская группа населения, жила морем. Они туда «ходили», их ждали, жены гордо носили двусмысленное звание «жена моряка», а мужчины, гражданские и военные, работали и служили в интересах моря, в гражданском и военном флотах. Вдоль южного побережья Приморского края, от Владивостока до Находки, растянулась цепочка больших и малых населенных пунктов, закрытых морских баз и открытых судоремонтных заводов, на которых служили и трудились сотни тысяч людей.
Жизнь Владивостока и других городов на берегу замечательной бухты Золотой Рог текла совсем в другом темпе. Там жили смелые, сильные люди, привыкшие к тяготам не только морской службы, но и неудобствам холодной, неустроенной зимы с вечными проблемами с водой и отоплением. Но у всех была одна цель – это морские походы. Боевые, коммерческие или рыбацкие, они составляли смысл их жизни, о чем мы, вольные или невольные жители сухопутной части Приморья имели очень малое представление...
Владивосток, 1980-е годы.
...Наш неудачный поход на танцы возле Дома офицеров не надолго охладил наш пыл. Погода стояла хорошая, и через пару недель мы с Серегой снова собрались туда к закрытию праздника в надежде на удачные, многообещающие знакомства. В этот раз мы были осторожнее и старались повнимательней присмотреться к местным невестам. Однако, особых изменений заметно не было, симпатичных девиц не прибавилось, и мы уже собрались уходить, когда нас неожиданно остановила знакомая толстая девчонка, с которой мы познакомились возле танцплощадки. Девчонка была одна, без своих красивых спутниц, и отчаянным голосом она просила нас о помощи. Чем помогать она не сказала, но по ее взволнованному виду мы поняли, что произошло что-то серьезное, и мы, не раздумывая, побежали за ней в темноту.
Старые ДОСы в Хороле. 1960-е годы. По материалам Интернета.
Миновав заборы Дома офицеров, мы быстро направились вглубь дальней части гарнизона, где стояли старые двухэтажные ДОСы, населенные разношерстной публикой. Исторически первые гарнизонные постройки на Дальнем Востоке заселяли гражданскими и военнослужащими на равных, и к концу 1970-х годов в старых домах можно было увидеть кого угодно. Следуя за девчонкой, мы перебрались через какие-то рытвины перед подьездом, который встретил нас достойным мраком и вонью старого, прогнившего строения. Первый этаж был построен настолько низко, что нужная квартира показалась ниже уровня земли. Дверь в квартире отсутствовала, и проход живописно закрывала грязная тряпка, прибитая к косяку.
Первая встреча с представителем «бичей», опустившейся дальневосточной пьяни, произвела на меня угнетающее впечатление. В полутемном смраде набитой хламом комнате, нас встретило человекообразное существо, которое когда-то было женщиной. Дебильно шамкая беззубым ртом, косая, полу-пьяная баба в каких-то лахмотьях показала нам на следущую комнату, также завешенную грязной тряпкой, в которую мы с Серегой залетели по инерции, наталкиваясь на нашу провожатую.
Я машинально зажмурился от невыносимой вони и режущего глаза света от весящей на уровне лица лампочки без обожура. Мы посмотрели вниз, и я сразу понял, что произошло. На грязном, замасленном матрасе, в безжизненной позе, болезненно подогнув ноги, смертельно бледная, лежала девушка-подросток, в которой я с большим трудом узнал одну из наших знакомых «восьмиклассниц». Над бесчуственным телом склонилась какая-то незнакомая молодая женщина, чьи шикарные формы я, не удержавшись, заметил про себя. Дело явно было совсем плохо, толстая подружка сморщила носик и готова была зарыдать, и мы с приятелем, не сговариваясь повернули к выходу, когда незнакомка подняла голову, и спокойным, не терпящим возражений голосом хирурга на операции сказала: «Воду, быстро! Холодную и горячую, и побольше простыней!»
Беззубая пьянчужка сорвалась куда-то в сопровождении толстой девчонки, и через минуту нам с Серегой были вручены какие-то тазы и ведра, которые мы отнесли в комнату. «Операция» шла полным ходом, и я выскочил из помещения, когда увидел, что молодая спасительница уже полностью раздела бедную жертву и приступила к активным методам оживления. Я искоса рассмотрел на незнакомку, с удовольствием отметив про себя золотившиеся на ярком свету светло русые волосы, миловидное сосредоточенное лицо и красивые руки...
... Спирт в авиации - статья особая. В нашей части спирта было много. Расходовали его по-всякому. Ну и, конечно, как говорится, по прямому назначению. Что скрывать, было. Но без спирта в авиации нельзя. Рассказывают, однажды знаменитого авиаконструктора Андрея Николаевича Туполева попросили: уберите, мол, спирт со своих самолетов. Пьют ведь, а спирт-то технический, не пищевой, травятся люди... Подумал Андрей Николаевич и говорит: «Ну, если надо, будем коньяком заправлять». Однако времена менялись, и скоро всерьез заговорили о сокращении норм расхода этого продукта. Вот и к нам в часть приехал проверяющий, проверить, как спирт расходуется. Но это потом выяснилось, а так он начал, как все. Бирки всякие проверяет, надписи возле выключателей и розеток электрических, щиты пожарные осматривает. Везде, конечно, недостатки. То шрифт надписи не этого размера, то ответственного нет. Дальше проверяющий за главное взялся: как спирт расходуют. Подойдет к «технарю» и говорит: «Вы спирт получаете? Покажите, как расходуете». Тот салфеточку берет, спиртиком смочит и ну контакты тереть. А проверяющий: «А остальное куда?». В конце концов, додумался этот... тип сливать оставшийся от положенной нормы спирт в ведро. Говорит, я, мол, этот спирт с собой возьму, покажу начальнику, насколько можно нормы расхода сократить. Немного меньше полведра собрал. Взял бы, конечно. Да тут появился майор Казакевич, наш главный инженер. Проверяющий к нему: вот, сколько спирта лишнего. Казакевич говорит: «Как лишний? А вы радиопрозрачные обтекатели промывали?». Проверяющий: «Нет», а сам, конечно, думает: ну и пусть обтекатель протрут, все равно много не израсходуют. «Казак» же (между собой мы его так звали) берет ведро со спиртом, выливает его в обтекатель (обтекатель это колпак такой, антенну закрывает). Потом взял обтекатель, раскрутил его (как грязное ведро полощут), да с маху спирт и выплеснул. Поставил обтекатель, смотрит на проверяющего, а на том лица нет, вот ведь как жалко. Тот махнул рукой и ушел. А нормы прежние остались... По материалам Интернета |
...Мы с приятелем продолжали бесцельно топтаться в смрадном полумраке, когда я спросил нашу знакомую школьницу, что все-таки произошло. Толстуха хлюпнула носом и тихо сообщила, что «девочки выпили».
- Чего? – глупо спросил я, в недоумении рассматривая развал вокруг.
- Это, - привычно немногословно ответила девчонка, взглядом показывая на грязную трехлитровую бутыль с мутным самогоном, в которой была ровно половина.
- Сколько же они выпили? – вслух спросил я.
- Полная была, - слегка обиженно сказала девчонка, и я с ужасом понял, что она явно жалела, что ее сегодня не пригласили на «праздник»...
Приморье, 2004 год .
«Восьмиклассницы... бутыль самогона... притон», все это не укладывалось у меня в голове, вспоминая чистеньких девочек возле танцплощадки. Мы все втроем выбрались на полутемный ночной двор, где Серега с жадностью задымил сигаретой, которая после вонючего подвала была просто волшебным ароматом. Никаких родителей или учителей, интересующихся судьбой несовершеннолетней школьницы, видно не было. «Как же так!?», продолжал размышлять я, когда через какое-то время к нам на улицу вышла светловолосая девушка в модном светлом платье «сафари» и элегантной сумочкой в руках, которая явно не соответствовала цели ее «визита».
- Ира, - просто представилась незнакомка, и мы облегченно вздохнули, когда она сказала нам, что ТАМ все хорошо.
- Девочки просто перебрали немного, - успокаивающим голосом доктора сказала Ира, когда мы наконец выбрались на свет и я смог рассмотреть новую знакомую...
...Даже в темноте Ира была хороша. Высокая, статная, с модной короткой прической на голове, она общалась удивительно мягко, во всем чувствовалась сила и спокойное достоинство без тени пустой провинциальности. Это была настоящая заезжая «принцесса», которая приходилась толстухе двоюродной сестрой, и приехала из Владивостока в захолустный Хороль погостить на пару дней.
Я лихорадочно соображал, как продолжить знакомство, продолжая увлеченно болтать, стоя под фонарем. Наши спутники вконец заскучали, Серега затушил сигарету, и заявил, что идет спать, а толстая сестра вдруг пригласила всех завтра на чей-то день рождения.
- А, что, правда, пойдете? – просто спросила Ира.
- Да!! – радостно гаркнул я, на что Серега только крякнул.
Толстуха обрадовалась, посчитав, видимо, что свой долг за нашу услугу оплаченным, и они с Серегой отправились по домам, оставив нас с Ирой под фонарем, посреди теплой приморской ночи...
3 Невеста
...Ира К. родилась в Приморье и была типичной жительницей «приморской» части края. Ее отец, помощник капитана большого грузового судна, был из морской аристократии, часто ходил в плавание за границу, что считалось большим успехом в карьере. Ее семья жила в городе Артеме, спутнике Владивостока, городе, где расположен местный дальневосточный аэропорт. Ира была единственной дочерью, и все внимание и забота родителей досталась ей сполна. Девочка вполне оправдала надежды своих родителей и после успешного окончания школы сразу поступила в институт, незаметно превратившись из домашней отличницы в модную и красивую студентку.
Владивосток, 1970-е годы.
Сама Ира большую часть времени проводила в Владивостоке, где училась на четвертом курсе медицинского института, готовя себя к карьере детского врача, к чему у нее был несомненный талант. По внешне мягкая, но требовательная и строгая по натуре, Ира, вероятно, имела большие шансы стать хорошим врачом. Об этом можно было судить нам, невольным свидетелем ее случайной помощи незадачливой хорольской школьнице.
Внешне девушка была очень привлекательна. Миловидное лицо с большими серыми глазами и пухлыми губами, светло-русые волосы с модной прической, потрясающие формы и... как назло, дальневосточный богатырский рост, который, скажем прямо, не очень меня вдохновлял. Когда мы выбрались на свет, я с надеждой посмотрел вниз и с чувством частичного облегчения увидел, что студентка была на каблуках, хотя, прямо скажем, жертвовать каблуками ради низкорослого кавалера в 70-х были готовы далеко не все.
Проговорили мы с Ирой на улице спящего гарнизона почти всю ночь, и расстались близкими друзьями... или даже чуть больше. Она оказалось прекрасным собеседником с мягким чувством юмора, без глупости и жеманства, и такому человеку очень хотелась доверять...
...С 1979г. вылеты на воздушную разведку экипажи 304 одрап выполняли с аэрдрома Ташкент пролетом через территорию Пакистана и Ирана. По материалам Интернета. |
...Утром следующего дня на завтраке Серега решительно разломил заветную «Аленку» с сиреневыми глазами точно на три части и мрачным голосом обьявил Андрюше, что сегодня вечером мы с ним идем на день рождения. Андрюша недоуменно заморгал и поинтересовался к кому. Серега пожевал губами и с легким ехидством произнес:
- У Гната очередная невеста нашлась.
- А-а-а... - Андрюша заморгал еще больше и посмотрел на меня с большим подозрением.
- А, у Гната в каждом городе по невесте! – с набитым шоколадом ртом издевательски пояснил Серега, наблюдая за реакцией нашего наивного приятеля.
Андрюша обиженно посмотрел на нас, зашуршал фольгой «Аленки», и посчитал своим долгом напомнить нам, что вылет может быть назначен и на завтра.
- Угу! – промычал Серега, а я заспешил к выходу, чтобы не расхохотаться на всю офицерскую столовую гарнизона...
Хорольский гарнизон, 2000-е годы.
...Наши милые хорольские школьницы оказались дочерьми местных офицеров, и мы с облегчением расслабились, оказавшись в приличной городской квартире кирпичного ДОСа. Компания сплошь состояла из местных школьников, явно настроенных гулять крепко, и праздничный стол был приятно украшен бутылками. Рослая, дальневосточная молодежь совсем не походила на зеленых школяров, среди которых мы с приятелем выделялись, может быть, только возрастом.
Не заставляя себя долго приглашать, господа курсанты быстро оказались в нужной точке за столом, откуда можно было достать самые вкусные блюда. Мы успели уже выпить и закусить, когда появилась Ира. В своем модном песочном платье «сафари», туго затянутом на узкой талии, с накрученным чубом светлых волос и подкрашенным лицом, наша знакомая выглядела потрясающе. Мило улыбаясь, девушка направилась ко мне, и в ее походке я заметил что-то новое. Мы с Серегой, не сговариваясь, машинально посмотрели на ее ноги, и я увидел, что Ира была в босоножках на абсолютно плоской подошве.
Отсутствие каблуков было мне сигналом настолько явным и понятным, что Серега невольно крякнул, потянулся за бутылкой водки, и, наливая мне рюмку тихо сказал:
- Давай, Гнат, быстро! Я тут долго не продержусь.
Благодарно кивнув приятелю, я переключился на свою спутницу, и при первой же музыкальной возможности, не обращая внимания на окружающих, потащил ее танцевать. Сравнявшись в росте, я почувствовал облегчение, и быстро закружил партнершу, с удовольствием отмечая про себя ее гибкость и чувство ритма. Я не стал ждать другой возможности, и, когда магнитофон замолк, просто предложил Ире сбежать отсюда, на что она только кивнула. Обернувшись, я посмотрел на Серегу, который безошибочно понял, что все у нас идет по плану. Приятель глубоко затянулся сигаретой и, смотря куда-то в потолок, приобняв, положил руку на плечо нашей толстенькой школьнице...
...В апреле – сентябре 1979г. отряд в составе четырех Ту-95рц приступил к освоению аэродрома Дананг во Вьетнаме. По материалам Интернета. |
...Теплый сентябрьский вечер, проведенный в компании Иры К. вполне мог оказаться поворотным в моей молодой холостяцкой жизни. Нам обоим стало ясно, что произошла та самая встреча, о которой пишут книги и сочиняют стихи при наличии соответствующего таланта. Несмотря на различие нашего происхождения, Ира могла стать достойной спутницей жизни. Спокойная, сильная натура, вполне подходила для неспокойной офицерской судьбы, а перспектива службы на Дальнем Востоке, делала наш союз еще более привлекательным.
К моему удивлению дальневосточницы были полностью лишены преклонения перед Москвой. Они были потрясающе самодостаточны, и все приезжие «с запада», т.е. из европейской части СССР были для них на одно лицо. Людей принимали, как они есть, а не по месту прописки, и сладкого ощущения «московского жениха», как было в Ташкенте, у меня не появлялось.
Ира уезжала к себе во Владивосток на следующий день, где ее ждал институт, и у меня неприятно зашевелился страх ее больше не увидеть, на что, ясно читая мои мысли, золотоволосая русалка взяла мою руку в свои мягкие лодони и тихо сказала:
- Ну, что ты, я скоро приеду...
...С 1979г. вылеты на воздушную разведку экипажи 304 одрап выполняли с аэрдрома Ташкент пролетом через территорию Пакистана и Ирана. По материалам Интернета |
...Ира К. приехала через неделю, а потом еще, и еще, и мои дни в Хороле превратились в череду приятного ожидания новых, все более нежных встреч, на зависть моих не столь удачливых приятелей. Мы изучили все укромные уголки небольшого по размеру гарнизона, стараясь не маячить перед окнами ДОСов, потому что уже все и так знали про нашу романтическую историю. Гораздо приятней было уйти куда-нибудь подальше в сторону пустынного аэродрома, когда не было полетов.
Сейчас уже трудно представить, как мы поддерживали контакт в отсутствии телефонов, но ожиданий и ошибок не было – Ира появлялась всегда в договоренное время, как и обещала...
Хороль, дорога на аэродром. 2000-е годы .
...Млея под теплым полуденным солнцем, три московских курсанта в синих летных куртках сидели, развалившись на тихой скамейке обшарпанного гимнастического городка дальневосточного гарнизона, плотно поросшего некошенной высохшей травой. Андрюша, самый непоседливый из нас, встал и, подойдя к ржавой перекладине, начал подтягиваться. Под легкий скрип снаряда Серега вынул сигареты из кармана и, привычно пуская дым куда-то в сторону солнца, тихо спросил:
- Гнат, ты сам-то чего решил?
- Пока сам не знаю, - ответил я, прекрасно понимая, что вопрос касался моего лирического знакомства.
- Смотри, упустишь – баба хорошая, - тихо заметил Серега, на что я не ответил, жуя длинную сухую травинку.
В это время Андрюша, разминая свои гимнастические мышцы, решил попробовать себя на колесе, предназначенном для тренировки вестибулярного аппарата летчиков. Ржавый, с облупившейся краской, сняряд вызывал некоторое подозрение, но Андрюша смело вставил ступни в специальные крепления и начал раскачивать колесо. То ли, колесо уже окончательно засохло, то ли, наш бедный приятель переоценил свои возможности, но в критической точке – головой вниз, Андрюша сорвался и со всей дури грохнулся на стальные трубы снаряда...
...Если бы кто-нибудь из гарнизонных проходил бы в этот момент недалеко от спортивного городка, то его взору предстала бы странная картина. Три молодых человека дергались в разных позах на разморенной солнцем гравии, задыхаясь от хохота. Я сполз с скамейки на земли и ржал до слез, пока из меня не пошли тонкие всхлипы. Серега, согнувшись попалам, бросил сигарету и беспомощно пытался восстановить дыхание, продолжая хохотать. Андрюша, несмотря на боль и неловкость, посмотрел на нас, и, не вставая с земли, заржал вместе с нами.
Смеялись мы долго. Как ни странно, этот забавный эпизод вернул нас к жизни, мы встряхнулись и заговорили про забытые московские дела, оставляя позади скучный гарнизон, тоскливое ожидание вылета, бесцельные пьянки и неизвестно куда заворачивающийся роман.
Хороль, аэродром. 2000-е годы
4 Владик
Любой роман требует продолжения, а любое продолжение требует нового места. Как человек до мозга костей городской, я страшно обрадовался, когда моя милая знакомая предложила вытащить меня в Владивосток. Я думаю, читатель согласится, что изучение нового, интересного места в компании молодой, красивой спутницы, к которой вы весьма неравнодушны, способно превратиться в очень приятное путешествие.
Дорога длиной в 150 километров не составило бы мне труда, если бы не находились в пограничной зоне с весьма строгим паспортным режимом. С моим солдатским военным билетом, в гражданке, выезжать было несколько трудновато. Но, для этого и существуют местные женщины, чтобы решать подобные трудности! Накануне экскурсии Ира подробно проинструктировала меня, рассказав как я могу доехать до Владивостока, обходя приграничный контроль.
Приморье, Транссиб, 1970-е годы .
Погожим сентябрьским утром я отправился на автобусную станцию Хороля и купил билет до Уссурийска, что было совсем просто, откуда на электричке благополучно доехал до самого Владивостока. Билеты в закрытый город на поезд, почему-то, продавали без проверки паспорта, в то время, как на знакомом уссурийском авто-вокзале с пропиской было очень строго.
Железная дорога, идущая к Владивостоку, была заключительной частью Транссибирской магистрали, прямой трассы от Москвы до Тихого океана, длиной ровно в 9288 км, о чем торжественно сообщает последний километровый столбик на владивостокском железнодорожном вокзале. Туда же прибывал знаменитый поезд номер 001 Москва-Владивосток, на чистой верхней полке которого я приехал из Хабаровска, чего по известным причинам я совершенно не помнил.
Владивосток, 1970-е годы .
Задолго до самого Владика, как на местном жаргоне величали город, поезд долго полз вдоль дальних заливов грандиозной бухты Золотой Рог, на скалистых берегах которой витиевато раскинулся Владивосток.
Владивосток, 2000-е годы
В погожие светлые дни теплой дальневосточной осени Владивосток все больше напоминал мне знакомый с детства крымский Севастополь, в котором железнодорожный вокзал тоже находился внизу, на уровне морских причалов. Сопки и карабкающиеся по ним дома выглядели совсем по-черноморски, с той лишь разницей, что на Дальнем Востоке отсутствовала буйная южная зелень.
Владивосток, 1980-е годы
Не буду утомлять читателя сентиментальными подробностями встречи двух неравнодушных друг к другу двадцатилетних путешественников, скажу лишь, что встреча на вокзале города-героя Владивостока прошла на высшем уровне. Поднявшись наверх от вокзала, мы вышли на гордскую набрежную, с которой открывался замечательный вид на город и бухту. Старинное здание железнодорожного вокзала удобно соседствовало с современным бетонным кубом главного мор-вокзала города, в который мы отправились с моей спутницей чтобы обсудить наши планы.
Владивосток, мор-вокзал, 1970-е годы.
На верхнем этаже вокзала находился уютный бар, оформленный в морском стиле, и в котором сидели веселые мужики, на вид настоящие мореманы, и из колонок неслось, очень подходящее к месту, антоновское «Наш белый теплоход...».
Хорошая музыка, бокал с коктейлем, шикарный вид из окна и молодая, красивая спутница, в глазах которой начинал светиться огонек, при виде которого, мужчины, обычно, сбегают или... женяться...
...Забегая вперед, отмечу, что независимо от того, как сложилась моя дальнейшая судьба, тот самый бар на верхнем этаже мор-вокзала остался моим любимым местом в городе, куда я заходил всегда, когда был во Владике. И, пожалуй, самым приятным моментом стало посещение бара в 1983 году, когда я сидел на том же месте у окна, с тем же бокалом, но передо мной сидела совсем другая блондинка, глаза которой светились ровно и радостно, как это только бывает у молодой жены...
Неудивительно, что Владик мне понравился. Старинные улочки центральной части, крутые подьемы в сопки, веселые, полные народа в любое время рестораны, и неповторимое настроение праздника, как в последний раз, чем-то напоминали Москву. С невольным чувством столичной ревности, я разглядывал очень хорошо одетую летнюю толпу горожан, прикидывая, что в 1979-ом году такие тряпки носили только выезжающие за границу. Приморская столица поголовно одевалась на местном привозе, который полностью снабжался моряками из загранки. Яркие и модные азиатские вещи в те годы были практически недоступны массовому покупателю в Москве и других городах, однако, в Владике проблем с одеждой не было.
Ира рассказывала мне про город, угощала невиданными деликатесными моллюсками, показала где находился ее институт, и к концу дня я стал немного ориентироваться в центральной части города. Слушая ее увлеченные рассказы, я все чаще ловил себя на мысли, что я нахожусь на другом краю земли, и все эти милые, но бесконечно далекие мне люди, могут уплыть в один день в страну воспоминаний, чего мне тогда очень не хотелось.
Владивосток, 1990-е годы
Набегавшись по городским холмам, мы спустились в городской парк, сквозь вечернюю зелень которого проглядывали первые огни бухты. Мы молча сидели на скамейке, прекрасно понимая, что наше легкое знакомство могло иметь серьезное продолжение, но для этого нам надо было принять решение.
Слово было сказано. Оно прозвучало несколько недель назад просто и ненавязчиво, когда в ответ на мое естественное предложение Ира положила свою мягкую ладонь мне на руку и как-то весело, как разговаривают с детьми, сказала: «Да, конечно, дорогой, после свадьбы, ладно?» При этом на меня посмотрели таким доверчивым взглядом, что у меня слово застряло в горле. Тогда я принял все это за милое женское лукавство, но теперь, в вечернем городском парке, я четко понимал, что девушка совсем не шутила. Я мог бы поспорить, что в милой голове уже были прикинуты модели свадебного платья, о котором мне пока еще не рассказали.
Я посмотрел на сосредоточенный профиль Иры, смотревшей куда-то под ноги, и отчетливо представил ее в модной короткой фате на светлых волосах...
Ну, нет! Мне еще было рано жениться! Я стряхнул с себя наваждение теплого вечера и напомнил своей спутнице, что мне надо ехать обратно. Черт возьми, я, курсант, еще не выпущенный из казармы, стоял посреди владивостокского парка, в 150 километрах от своего места назначения, без денег и практически без документов, и решал свою судьбу с милой двадцатилетней студенткой! Это было слишком... У меня было сильное желание пожить холостяком, закончить институт, и... вообще!... у меня экзамен по военному переводу китайского языка был не сдан, блин!! А, вы, свадьба!...
Владивосток, 1970-е годы
...Вечером 10 октября 1979 года в городе Артеме, на кухне стандартной кирпичной пятиэтажки сидело трое, Ира, статная красивая дама – ее мать, и я. Отец семейства был в плавании, чему я был сильно рад, потому что беседовать с старым морским волком о судьбе его единственной любимой дочери могло оказаться сложным делом.
Наш разговор шел непринужденно, однако, по подчеркнуто независимому лицу матери и грустным глазам девушки, я прекрасно видел, что серьезный разговор матери и дочери уже состоялся. Вполне возможно, что выросшая дочь впервые настаяла на своем, потребовав права самой решать свою судьбу. Отношение матери к выбору непонятно кого в спутники жизни предугадать было нетрудно. Полагаю, что женщины приняли мудрое решение оставить все на суд времени, в чем они были бесконечно правы.
Мое официальное представление произошло в мой последний вечер на земле Дальнего Востока в 1979-ом году. На следующее утро я улетал в Москву на военном самолете из Кневичей, базы, расположенной с противоположенной стороны большого аэродрома Артем, почти также, как Риге.
Артем, 2004 год
Наше прощание прошло спокойно. Ира делала веселое лицо, хотя, я видел, что больше всего ей хотелось разреветься. Я не ничего не обещал: я просто поцеловал ее и мысленно благословил, пожелав завести хорошую семью с множеством детей, о которых она так мечтала...
...Я вернулся в Приморье в 1981-ом, но в Артем я не поехал. Трудно сказать, что было главной причиной, но в 1982-ом я женился в Москве, и каждый раз проезжая по улицам провинциального Артема в аэропорт, я смотрел на знакомые окна пятиэтажки, представляя, как сложилась жизнь Иры К.
А город Владивосток стал нашим любимым местом прогулок.
Все права на публикацию защищены. При перепечатке или упоминании ссылка на сайт varvar.ru обязательна