Варварские тексты: Бахтияров Олег Георгиевич. Активное сознание

Глава 13.
Результаты и применение

Приведенные выше манипуляции с формами сознания ставят под сомнение единственность организации наблюдаемого мира. Если можно создать двумерное время, многомерное пространство, несуществующие цвета, то можно создать и несуществующие формы организации сознания. Рассмотренный выше психотехнический инструментарий достаточен для начала такой работы. Но еще раз повторим: безопасность и эффективность такой работы может быть обеспечена лишь при успешном доведении ВМ до той точки «Я», из которой возможно свободное волевое формирование реальностей сознания.

Практики подводят к точке внутренней свободы, но жизнь свободного волевого существа отличается от форм существования, обусловленного внешними стимулами и стабильными формами сознания. Существование-как-реакция обусловлено организацией органов восприятия и действия, устойчивыми формами реагирования, социальными связями, стереотипами поведения и принятия решений, и все это обеспечивает основы полноценной, но обусловленной внешними обстоятельствами жизни. В своей совокупности обусловливающие факторы поддерживают вполне определенную и четкую форму жизни сознательного существа.

В ходе психонетической практики неизбежно происходит освобождение от формирующей власти бессознательных структур, реакции на стимулы утрачивают свой автоматический и неосознанный характер, психические функции, язык и принимаемые за очевидные формы описания мира из властных организаторов и формирователей сознания превращаются в текучие и произвольно создаваемые и дифференцируемые инструменты. Стимулы замещаются новыми формирующими сознание и поведение реальностями — реальностями волевых намерений и свободного творчества, а социальные отношения власти и подчинения в среде таких людей превращаются во взаимодействие свободных и упругих воль. Это и есть главный результат рассмотренных в предыдущих главах практик активизации сознания.

Есть, однако, «сопутствующие», порождаемые каждым этапом психонетического процесса результаты. В этой главе мы проанализируем некоторые из дальнейших направлений работы.

13.1 Формирование «Я»-активности

13.1.1. Опережающие действия «Я» по отношению к спонтанным процессам

Выделение позиции «Я» в ходе разнесенной ВМ еще не означает, что «Я» начинает управлять всеми процессами, происходящими в организме сознания. «Я» может развернуть волевые импульсы в имагинативной сфере, в фоновых состояниях и относительно податливой функции внимания. Это начальная позиция, с которой начинается переход к активному сознанию.

Но множество процессов остаются спонтанными. Они находятся вне волевого контроля и, вторгаясь в сознание во время выполнения практик становятся помехами. Многие реакции и формы поведения стереотипны и с трудом поддаются изменению, они недостаточно пластичны (в этом легко убедиться, попытавшись проимитировать формы речевого поведения других людей). Легко изменить свою реакцию в воображении, но чрезвычайно сложно реально сделать иной именно внутреннюю реакцию а не ее внешнее выражение.

Проблема заключается в том, что такого рода процессы и события развиваются вне и в противовес подконтрольным со стороны «Я» частям сознания. Здесь развивается конфликт между «Я»-контролем и «Оно»-контролем (термин «Оно» используется нами не для обозначения бессознательного, как это принято в психоанализе, а для обозначения организма сознания, не подчинившегося контролю со стороны «Я»).

Если вторжение в сознание нельзя предотвратить, то его нужно опередить. Для установления контроля над спонтанными проявлениями психики используется техника опережения событий. Для этого нужно вспомнить, как выявляются предшественники отвлечений от процесса ВМ в техниках извлечения энергии из внутренних помех.

Процедура проводится на основе 3-й фазы ВМ с наблюдением предвестников приходящих помех. Нужно уловить начало вторжения в сознание любых желаний, возникающих в пределах организма сознания, создать волевое намерение, дублирующее желание, и полностью развернуть соответствующее действие как результат волевого намерения, исходящего из «Я». Например, желание изменить позу или поднять руку в момент, предшествующий его появлению в сознании (т.е., в тот момент, когда есть смысловое переживание того, что вторгается в сознание, но нет еще его оформленного восприятия), поддерживается намерением, замещается им и выполняется уже как развертывание намерения в движение.

Волевое намерение тем самым дублирует обусловленные стимулами и психическими структурами процессы, перехватывает их развертывание и замещает их собою, превращая в полностью осознанные. Действия, порожденные неосознаваемыми источниками, становятся полностью прозрачными, осознанными и управляемыми. В этот момент уже не причинно обусловленный импульс в свою очередь обуславливает действие, а волевое «Я».

Действие формируется не только обусловленными импульсами, но и частично осознанными и частично неосознаваемыми ограничениями, воплощающими личные, культурные и социальные нормы. Эти ограничения также должны стать осознанными и превратиться в ограничивающие намерения по той же схеме.

После небольшой практики все совершаемые действия начинают имитировать развертывание волевых намерений.

13.1.2. Изменение траектории спонтанных процессов

Когда практика перехвата становится привычной, можно переходить к изменению направленности проникшего в сознание импульса к действию. В этом случае, начавшись как перехват импульса, возникшего в организме сознания, волевое развертывание изменяет траекторию. Уловив стремление поднять руку, практикующий замещает его волевым намерением, а затем, не прерывая процесса, изменяет его направленность, превращая желание поднять руку в какое-либо иное движение (например, нагнуться вперед).

В этой процедуре есть одна тонкость: намерение нужно изменить по ходу его развертывания, а не заместить новым.

В мышлении уже долгое время культивируется операция замены одного элемента другим (что и породило в конечном итоге практически все современные технологии), а не преобразования субстанций (что являлось основой алхимических прототехнологий). В результате эта операция замены вместо преобразования стала доминирующей в сознании современного человека. Метафора атома (а-тома, т.е. не-делимого) распространяется на все, в том числе и на внутрипсихические операции.

В качестве поясняющего примера рассмотрим задачу: представить себе красный цвет и преобразовать его в синий. Простейшая операция состоит в том, чтобы вместо красного представить синий. Но можно произвести и гораздо более напряженную и трудоемкую операцию — преобразовать красный цвет в свою психологическую противоположность. Если замена требует лишь извлечения из «склада образов» нужного представления, то осуществление преобразования требует овладения оператором преобразования (в нашем примере — оператором противоположности), который может быть приложим и к другим объектам (будучи приложен к желтому цвету, он породит из него темно-зеленый). Изменение импульса действия и есть нечто подобное преобразованию цвета, а не его замещению.

Осознав вторгшийся импульс, нужно не отвергнуть его, подменяя иным, а сохраняя непрерывность, изменить его направленность. Тогда происходит следующее: причинно обусловленный импульс породил в сознании процесс, имеющий некий смысл, который, в свою очередь, определяет «мишень» — конечный результат процесса (движение руки). Намерение, перехватив процесс, очищает этот процесс от первоначального смысла и, вкладывая в него новый смысл, перенаправляет его к новой «мишени». Тем самым «Я» использует спонтанную активность, чтобы, изменив ее направленность, сделать ее полностью осознанной, т.е. использует энергию организма сознания для осуществления своей работы.

13.1.3. Волевое развертывание процессов

Опыт перехвата импульсов организма сознания позволяет создать внутри осознаваемой части психики своего рода плацдарм для дальнейшего распространения осознания. Когда перехват становится привычным состоянием, следует окончательно заполнить пространство сознания только продуктом развертывания волевых намерений «Я». Этот постепенный переход к внутренней свободе не является быстрым процессом. Сознание удерживается в определенной форме его обусловленностями. С исчезновением обусловленностей нужны другие способы удержания стабильности сознания. Тогда желания замещаются намерениями, а реакции занимают свое ограниченное пространство, уступая место продуктам активности.

13.3. Объемное сознание

Опыт наслоений различных фаз психотехнических циклов (фигуры—фон— не-формы — не-восприятия) и их одновременного сосуществования в сочетании с техникой «замораживания» в сознании внутренних событий позволяет перейти к формированию объемного сознания, т.е. такого сознания, в котором актуально представлены все классы объектов сознания. Поэтому любое событие в сознании одновременно воспринимается на всех уровнях.

В объемном сознании преодолевается основной организмический процесс — направленность эволюции всех систем во Вселенной, имеющих форму, в сторону нарастающей дифференциации, специализации и снижения энергоемкости каждого их элемента. Объемное сознание позволяет удерживать в сознании все стадии процесса дифференциации от не-существования до оформленных предметов. Поскольку процесс дифференциации проходит ряд точек, от которых могут начинаться альтернативные линии развития, то и виртуальные линии с их конечными точками соприсутствуют в объемном сознании наряду с актуализированными.

Еще один аспект объемного сознания — одновременное сосуществование в равном статусе противоречащих друг другу и взаимоотрицающих суждений, описаний и оценок. Это касается не только мышления.

Одновременное восприятие двух цветов в наложенных друг на друга кругах (см. выше), противоречащее строению визуальной функции, также является одним из проявлений объемного сознания.

В объемном сознании одновременно присутствуют и разные мерности внутреннего пространства — оно становится не только трехмерным, но и четырех-, и 3,7-мерным и каким угодно.

Объемное сознание — не синоним активного сознания, но его порождение. Объемное сознание не может возникнуть «само по себе», оно создается, развертывается из той точки сознания, «где рождаются формы».

13.4. Фоновое мышление

Фоновое мышление интересно как пример «гибридной» функции. Мышление как функция оперирует дискретными и тождественными себе элементами. Над элементами производятся вполне определенные и каждый раз приводящие к однозначному результату операции. Элемент целостен и неизменен. Он может делиться на другие целостные и неизменные элементы. Так, например, процесс может быть воспроизведен мышлением как упорядоченная серия дискретных состояний и т.д.

13.4.1. Фигуративные (дискретные) и фоновые компоненты мышления

В реальном мышлении, как и в любой функции, присутствует неустранимый фоновый компонент, отмечавшийся многими исследователями. В знаменитой работе В.В. Налимова «Непрерывность против дискретности в языке и мышлении» 1 под непрерывностью, по сути, понимается мыслительный фон. В разные эпохи и в разных контекстах соотношение фигурных (дискретных) и фоновых (континуальных) компонентов мышления неодинаков. Так, в алхимическом мышлении фоновый компонент выражен значительно больше, чем в естественно-научном и математическом мышлении середины XX века. А в музыке и поэзии фоновые компоненты вообще преобладают.

( 1 . Налимов В.В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении. —Тбилиси, 1978.)

Господствующая уже долгое время тенденция в развитии мышления — его формализация, устранение фоновых характеристик — лежит в основе наблюдаемого в последние десятилетия маниакального «стремления к цифре»: замене аналоговых технических устройств цифровыми. Цифровые устройства ничем не лучше аналоговых за исключением одного момента: цифра — а-том (неделимое) и всегда равна себе. Аналоговые устройства ближе к жизни, они вариабельны и менее контролируемы Аналог имитирует жизнь, а цифра ее подменяет.

Этот процесс отражает последовательное сокращение роли фонового компонента в мышлении. Однако возникает соблазн, наоборот, усилить, разработать и сформировать фоновое мышление как отдельный вид мышления. Представим себе его основные характеристики.

Фоновое мышление радикально меняет соотношение фигуративного и фонового, обращаясь к фону и используя дискретные (фигуративные) элементы как вспомогательные. Часть операций фигурного мышления вполне применима к фону, но неизбежно возникают и новые операции приложимые только к фоновым объектам.

Примером фонового мышления является поэзия. Средства управления фоном достаточно абстрактны — рифма, ритм, их сочетания и т.д. В хорошей поэзии фоновое мышление (и фоновое воздействие) сохраняет паритет с дискретными элементами или же доминирует над ними-изложение сюжета стихотворения в разных ритмических формах порождает различное его восприятие. Смысловые компоненты фона могут усиливать, ослаблять или подчеркивать смысловые компоненты сюжета Понимание этого позволяет выявить собственно фоновую составляющую и ее влияние на дискретную, текстовую часть.

Первичное множество вариаций фона определяется набором возможных рифм и ритмов. Однако этот набор невелик, и требуется перейти от ограниченного дискретного перечня к фоновому континууму и соотнести его со смысловым слоем сознания, а значит, и с Миром в целом, подобно тому, как пространство дискретных фигур, которыми оперирует обычное мышление, соотносится со Вселенной.

В отношениях фигуративного и фонового мышления сохраняется определенная симметрия: дискретное мышление может описать фоновые реальности, оперируя дискретными элементами; фоновое мышление описывает фигуративные составляющие посредством колебаний фона. Как и всякое мышление, фоновое мышление опирается на определенные законы, обеспечивающие приближение к однозначности выводов, но эти законы также должны быть выражены не фигуративно а «фоново». Это порождает проблему знакового отражения фона.

13.4.2. Отражение фонового мышления в знаковых средах

Знаковая среда, адекватно отражающая фон, должна сама обладать фоновой природой. Ее вариации и изменения должны четко фиксироваться, но при этом знаковая среда не должна быть фигуративной. Не претендуя на окончательный выбор знаковой среды для фиксации фоновых операций, рассмотрим в качестве возможного претендента на эту роль нефигуративную цветовую среду.

Цвет удобен в первую очередь тем, что его смысл заключен в нем самом, а вербально-смысловые интерпретации цвета достаточно отчуждены от непосредственного переживания. Различия цветов невозможно описать без ссылок на прямое их восприятие, хотя исследований значений и, соответственно, воздействий цветовых стимулов на сознание, проводилось достаточно много.

Самыми значимыми сопоставлениями цветовых и вербальных выражений смыслов остаются трактаты Василия Кандинского 1 и работы Макса Люшера 2 . Цветовые предпочтения используются в качестве диагностической процедуры в тесте Люшера. Диспозиции, выявляемые этим тестом, носят явно выраженный фоновый характер — определяются не конкретные качества, а именно предуготовленности, т.е., то, что не имеет собственной структуры, но может повлиять на конкретные (т.е., фигуративные) поведенческие акты подобно тому, как перцептивный фон влияет на восприятие фигур. Можно сказать, что интерпретация теста Люшера базируется на неявном фоновом мышлении.

( 1 . Кандинский В. Точка и линия на плоскости. — СПб.: Азбука, 2001.

2 . M. Lusher. Das Harmonie gesetz in uns.Dusseldorf und Wien, 1985. Русск. перевод: М. Люшер. Какого цвета ваша жизнь. Закон гармонии в нас. — М., 2003.)

Однако стать знаковой средой, отражающей фоновое мышление, цвет сможет лишь тогда, когда мы начнем использовать цвета для обозначения фоновых аспектов без апелляции к посредничеству дискретного мышления.

Цветовая среда уже фактически использовалась в качестве средства отражения фоновых процессов — первые варианты цветомузыки носили именно фоновый, а не фигуративный характер. Цвет отражал звучания, но не был самостоятельным и независимым фактором. Цвет отражал и фиксировал музыкальный фон. Но можно представить и построение «цветовых суждений» в виде не только отражений музыкальных тонов, но и противоречащих их фоновому значению цветовых вариаций.

13.4.3. Отражение фоновых аспектов Мира

Все психические функции в своей совокупности и каждая из них в отдельности отражают различные аспекты Мира. Их выделение из общего потока приходящих в сознание стимулов позволяет воздействовать на эти аспекты и использовать их для целенаправленного изменения окружающей реальности. Обычное фигуративное мышление выделяет те аспекты Мира, которым соответствуют стабильные и неделимые элементы (фигуры) мышления. Отработанные в ходе воспитания и обучения ребенка операции взаимодействия с фигурами позволяют эффективно ориентироваться в окружающих событиях и воздействовать на них. Это очевидно, но не столь очевидно, что фоновые объекты сознания также отражают некоторые аспекты реальности. Культивируя работу с фоном, можно перенести операции в отношении фона на реальность.

В Мире есть нечто, соответствующее фигурам, и есть нечто, соответствующее фону. Фоновое мышление соответствует фоновым реальностям в Мире. Операции фонового мышления в перспективе могут оказаться столь же эффективными, как и операции фигуративного мышления, создавшие социальную и технологическую среду, в которой мы живем.

Неявно фоновое мышление используется в техническом конструировании. Сложные технические системы доводятся до рабочего состояния в ходе серии испытаний, позволяющих выявить конструктивные недоработки, неучтенные в проекте, т.е., не выведенные в осознание конструктора, оставшиеся в «техническом фоне». Как только операции с фоном получат адекватное и развитое отражение в знаковой среде, а это отражение, в свою очередь, будет сопоставлено с операциями над фоновыми составляющими, появится возможность и фонового управления, и фонового конструирования.

Фоновое мышление достаточно легко вызвать, но мы не можем говорить о результатах в разработке данной проблематики и практическом его применении из-за отсутствия разработанных средств фиксации операций над фоном.

13.5. Формирование согласованных реальностей

Реальности, представленные в актуальном сознании, ограничены, специфичны и специализированы. Разные эпохи и разные культуры порождают свои реальности, причем единственные и неоспоримые для каждой культурной эпохи. Чтобы разные люди смогли одинаково воспринять одно и то же явление, необходима процедура согласования восприятия, фиксации и оценки. Согласование поддерживается постоянной коррекцией отклонений от согласованной реальности. В результате то, что является фактом индивидуального сознания, становится таким же фактом и для других сознаний.

Процесс воспитания и образования как раз и формирует согласованную реальность для определенной культурной эпохи. Для других эпох какие-то реальности перестают быть общесогласованными. Так, существование бесов было очевидно еще несколько столетий назад и до сих пор является очевидным для глубоко воцерковленных людей, чего не скажешь об основной массе дехристианизированного населения.

Психонетическая практика позволяет увидеть и осознать отдельному индивиду те аспекты Мира, которые до этого были скрыты и непроявлены. Но станут ли эти аспекты согласованными для группы практикующих — зависит от процедуры согласования, превращающей факты индивидуального сознания в нечто доступное другим лицам, участвовавшим в согласовании.

Согласование реальностей можно показать на примере превращения тела внимания из факта индивидуальной практики в явление, которое может быть воспринято другими практикующими. Тело внимания и манипуляции с ним, в принципе, доступны наблюдению для тех, кто сам овладел техникой создания ТВ. Для этого нужно перевести внимание за пределы поля восприятия — сосредоточиться на визуальном и соматическом «ничто». То, что остается в восприятии, — это пространство внимания. Созерцание пространства внимания в таком состоянии позволяет воспринять сгущение внимания других людей в этом поле, а значит, и возникновение ТВ.

Это достаточно сильное достижение. Такое восприятие вырабатывается в ходе длительной и напряженной работы. ТВ поначалу нестабильны и отражают в своем строении многие индивидуальные особенности породивших эти тела людей. Эти особенности воспринимаются с гораздо большим трудом, тем более, что само восприятие вниманием с неизбежностью тоже индивидуально, поскольку на него накладывается неодинаковый жизненный опыт.

Согласование начинается с не-форм, из которых создаются первичные протоформы ТВ. Не-формы в силу отсутствия у них каких-либо чувственно проявленных качеств идентичны у всех людей 1 . Групповое созерцание не-формы, в частности, пустого пространства, и представляет собой первичное согласование. Принципиальная неустойчивость не-формы, ее стремление к оформлению, становится из препятствия (на пути создания устойчивой не-формы) союзником в процедуре согласования. При групповом сосредоточении внимания на пустом бесконечном пространстве неустойчивость не-формы у одного из участников легко транслируется всем остальным. Для этого лишь необходимо, чтобы у остальных участников процедуры не-форма была близка к неустойчивой позиции.

Изменение объема внимания от бесконечного пространства к шарообразному ЛОВ обычно выполняется согласованно. Требуется только уточнение размера и «плотности» шара. Когда достигнуто первичное согласование, формирование ЛОВ одним из участников может фиксироваться всеми членами группы. Согласованная траектория порождения ТВ позволяет отслеживать и регистрировать отклонения от нее, т.е. появление первых индивидуальных характеристик. Восприятию подлежат именно рассогласования, отклонения от норматива. До этого объекты работы идентичны и нет оснований для восприятия как такового — все участники наблюдают один и тот же объект 2 и может сохраняться иллюзия восприятия, хотя речь идет об удержании внимания на объекте, существующем лишь в индивидуальном сознании. Однако, если начинает восприниматься отклонение от группового образа, речь идет уже о согласованной реальности.

Феномен группового наблюдения ЛОВ, созданного одним из участников работы, проявляется лишь в том случае, когда ЛОВ создается и фиксируется в «модальности» внимания — любые визуальные или кинестетические примеси в ЛОВ очень скоро превращают реальное восприятие ЛОВ в иллюзию. Не только ЛОВ должен быть «вылеплен» из «субстанции внимания», но и пространство, в котором он сформирован и перемещается, должно быть не визуальным, а пространством внимания. С этого момента терминологически корректным становится выражение «тело внимания».

( 1 . Юнговские архетипы коллективного бессознательного потому и коллективны, что относятся к классу не-форм. Впрочем, в контексте наших рассуждений термин «бессознательное» не вполне корректен. Архетипы бессознательны лишь в том смысле, что сами по себе они лишены чувственно проявленной формы, не могут непосредственно восприниматься без опыта погружения в чисто смысловые переживания. Однако опыт АПЗ, пустого пространства или абстрактного (не наполненного событиями) времени создает начальную базу для осознания архетипов на стадии не-формы.

2 . Возникает искушение задать следующий вопрос: Если согласованные реальности (фигурного или фонового типа) и реальности до согласования (не-восприятия и не-формы) — это определенные уровни Реальности, то могут ли быть реальности-вне-согласования? )

Когда первичное согласование достигнуто и «шар внимания» фиксируется всеми участниками групповой работы, начинается отработка восприятия произвольного изменения формы и внутренней структуры ТВ.

Следующий шаг — формирование устойчивых автономных ТВ. Для того, чтобы получить такой эффект, нужно владеть техникой разотождествления и отчуждения любых содержаний своего сознания. Тогда связь «Я» и волевого намерения с ТВ может быть прервана, и ТВ становится внешним по отношению к сознанию создавшего его человека. В этот момент следует начать выход из состояния, в котором восприятие направлено только на пространство внимания, ТВ и не-формы. При этом ТВ, существующее в согласованной реальности группы, некоторое время сохраняется и воспринимается и другими членами группы. Тело внимания сформировано как нечто реальное.

Возникает вопрос о статусе ТВ: являются ли они фактом индивидуального сознания или находятся в поле сознания, общем для всех сознательных существ. Ведь ТВ формирует конкретный человек, значит, оно находится «внутри» его сознания, и даже факт восприятия ТВ другими практикующими еще позволяет сохранить метафору индивидуального сознания. Но тело внимания, сохраняющееся после того, как создавший его прекратил усилия по его поддержанию, и воспринимаемое остальными участниками, полностью подрывает это представление.

Тела внимания доступны для наблюдения другим людям, но нет способа их зарегистрировать с помощью приборов, принадлежащих миру-вне-сознания. Таким образом, статус ТВ двойственен — они относительно независимы от создавшей их воли, но остаются принадлежностью сознания, хотя и сознания более широкого, чем индивидуальное.

Нужно сказать, что как только вводятся в практическую работу не-формы и не-восприятия, все привычные образы локального предмета, вместилища предметов и событий или общего поля становятся относительными и неадекватными для описания сложных реальностей, включающих в себя не только фигурно оформленные объекты, но и классы нефигуративных объектов.

13.6. Личностная трансформация

Изменение личностных характеристик часто становится одной из первых практических задач для тех, кто овладел описанными выше практиками. Даже частичный и кратковременный опыт пребывания в состоянии чистой субъектности, из которой рождаются все формы сознания, приводит к пониманию крайней ограниченности актуальных проявлений «Я». Стереотипы поведения, оценок, четко фиксированный рисунок движений, походки и речи представляются лишь одним из возможных вариантов развертывания «Я». Личностные структуры начинают переживаться как искаженные и не полностью осознанные. И тогда появляется потребность в личностной трансформации.

13.6.1. Разотождествления и отождествления

Одна из фундаментальных характеристик «Я» — способность не только к разотождествлению, но и к отождествлению. Именно отождествление лежит в основе возникновения социальных структур и обусловленного культурой поведения. Это сильное и хорошо натренированное качество, которое должно использоваться в последующей работе, но переходить к целенаправленным отождествлениям «Я» со сложившимися или новыми личностными структурами и организованностями сознания следует, только достаточно укрепившись в практиках разотождествления. Практики разотождествления и приближения к волевой сердцевине «Я» освобождают «Я» от принудительного рефлекса отождествления с порожденными «Я» личностными структурами. Отождествление становится контролируемым и прозрачным процессом при условии овладения процессом разнесенной ВМ и наличии опыта смещения субъектности за пределы «Я».

13.6.2. Разотождествление с организмом

Действия, производимые в поле сознания, не остаются тайной для организма. Действия производятся в среде содержаний сознания, но и содержания влияют на процессы, идущие в физическом теле, и процессы в живом организме влияют на психические процессы. Поэтому результат психонетических операций в той или иной степени гибриден — действия «Я» модифицируются психическими процессами, а психические процессы взаимосвязаны с организмическими. Организм может препятствовать психонетическим операциям (состояние усталости, рассеянности, интенсивные помехи), но может и помогать (повышение тонуса и настроения при выполнении операций, поддержка состояний фазами дыхания). В любом случае организм пытается сохранить свое доминирующее по отношению к психике положение. Для того, чтобы перейти к волевому управлению организмическими процессами, необходимо вначале разорвать одностороннюю доминирующую связь организма и сознания, т.е. произвести последовательное разотождествление с организмом. Одним из приемов разотождествления является разрыв ритмики дыхания и ритмики психотехнических циклов.

Но прежде чем разорвать такую связь, ее нужно опережающим образом осознанно установить. Уже на начальных стадиях изучения волевой медитации наблюдается тенденция сочетать части формул ВМ с фазами дыхания: «Я (вдох) семь (выдох)» или «Я семь (вдох), я есть воля (выдох)». Отметив такую связь, следует вначале ее осознанно усилить, а потом прервать, организуя ритм формул и фаз ВМ, отличающийся от ритма дыхания или сердцебиения. Этот же прием можно использовать и на стадии формирования плоскостного и объемного циклов.

Естественным сочетанием является, например, дКВ (выдох) — АПЗ (вдох) — ЗН (выдох), но в следующем цикле дКВ (вдох) — АПЗ (выдох) — ЗН (вдох) психотехнические операции и фазы дыхания находятся в контрапункте. Связь двух процессов усиливается при введении задержки дыхания: дКВ (выдох) — АПЗ (вдох) — ЗН (пауза).

Аналогично поступают с объемным циклом и хроноциклами. Овладев такой усиливающей техникой, дыхательный и психотехнические циклы следует разнести и сделать независимыми один от другого. Тем самым создаются предпосылки для освобождения сознания от одностороннего доминирования физиологических процессов над сознанием.

Следующим шагом становится разотождествление со стереотипами поведения и реагирования. У любого поведенческого акта две стороны: внешнее выражение, доступное постороннему наблюдателю, и его внутреннее выражение (намерение совершить действие, эмоциональное или позиционное сопровождение акта, переживание степени безальтернативности поступка и т.д.). Разотождествление предполагает незаинтересованное наблюдение за стереотипным действием так, как если бы наблюдение осуществлялось независимым свидетелем, а затем и изменение внутреннего выражения действия на какое-либо иное.

13.6.3. Новое отождествление с существующими структурами

Отождествление с существующими структурами происходит в процессе их развертывания по принципу «активного перехвата».

Формирование альтернативных личностных структур без опыта отождествления с ними остается иллюзорным и сводится к маске или роли. Первичный опыт приобретается при развертывании реальной личностной структуры из волевого «Я». Развертывание осуществляется как переход от позиции «Я» (не-форма) к состоянию 3-й фазы ВМ, отождествлению с этим состоянием, последующим прекращением ВМ и отождествлением с текущим состоянием (фон) и последующим переходом к отождествлению с создающими состояние структурами (фигура). Можно сказать, что развертывание осуществляется в направлении структуры-мишени.

Тенденция к отождествлению «Я» с проявленными содержаниями сознания и психическими функциями присутствует постоянно и может быть использована в техниках произвольного отождествления. «Соскальзывание» в отождествление можно наблюдать при осуществлении ВМ в условиях нарастающих опасных процессов. Пример — сохранение ВМ при длительной задержке дыхания.

Отождествление начинается с волевой медитации, и развертывание идет по линии «я есть то-то и то-то», «я отношусь к таким-то и таким-то людям и явлениям так-то и так-то», «я продумываю такую-то мысль», «это моя рука» и т.д.

Следующий шаг — развертывание по отношению к «мишени». Мишенью выступает перечень качеств, представляющих особенности личности практикующего. Условием составления такого перечня является хорошо поставленная рефлексия, позволяющая трезво оценить и описать свои особенности. Результат тот же — личностные структуры, развертываясь из «Я» в ходе ВМ, «дублируют» «естественные» личностные структуры, но «дубликат» при этом становится осознанным и прозрачным.

Возникшая вследствие такого отождествления осознанность структур личности имеет свои пределы во времени, после которых практикующий вновь сталкивается с появлением неподконтрольных процессов. В сознание начинают проникать спонтанно возникшие образы, мысли и воспоминания и эффект произвольного отождествления на этом заканчивается.

В этой процедуре важен не результат, а опыт произвольного развертывания личностных структур. Он позволяет перейти к следующему шагу.

13.6.4. Развертывание альтернативных личностных структур

Альтернативные структуры развертываются по отношению к мишени, которая должна быть обозначена способом, предполагающим и интенсивную смысловую составляющую, и какие-либо характеристики, которые можно воспроизвести не в воображении, а в реальном действии.

Проект будущей личностной структуры может опираться на стереотипы поведения, несвойственные практикующему, на отличающийся от привычного ролевой репертуар, либо на иную иерархическую функциональную организацию психики.

В нашей практике действенным инструментом оказалась социониче-ская концепция в ее первом варианте, разработанном А. Аугустинавичюте 1 . Выделяемые ею (вслед за К.Г. Юнгом и Э. Майерс-Бриггс) направленность сознания и функции (интро- и экстраверсия; мышление, чувствование, ощущение и интуиция) хорошо воспроизводятся практикующими, а ранжирование по степени дифференцировки (и, как следствие, их значение в общей структуре личности) позволяет построить реальную модель проистекающей отсюда личностной типологии и типологии отношений. Опорные точки, которые описываются соционической моделью, определяют контуры мишени, в которую может развернуться «Я».

( 1 . Аугустинавичюте А. Соционика: Психотипы. Тесты. - М.: АСТ, СПб.: Terra Fantastica, 1998.)

После того, как опорные точки определены, из «Я» начинается развертывание психических и личностных структур по той же схеме, что и в п. 11.6.3, но в направлении не существующих личностных особенностей, а построенной мишени.

Нельзя сказать, что в результате получается «новая личность». Скорее, это вариант личности как таковой, углубляющий и дополняющий ее новыми возможностями. Какие бы ориентиры ни задавала мишень, это перечень дискретных качеств, которые ассимилируются фоновым ощущением своего «Я» и личности как проекции «Я». Обычно задача стойких личностных изменений не ставится, и однократное развертывание лишь расширяет спектр поведенческих стереотипов — стойкие структуры ассимилируют новые и потому текучие образования.

Не говоря уже о прагматической значимости произвольного формирования личностных структур, развертывание новой структуры при сохранении переживания идентичности «Я» позволяет четче различить собственно «Я» и его вариабельные проекции.

В случае длительного сохранения альтернативной личностной структуры возможен конфликт между «старыми» и «новыми» личностными стереотипами. Из отчета Л.Д.:

«Сразу после нашей сессии в Таганроге со мной случилось следующее событие. Я столкнулся с определенной ситуацией, которая типологически случалась со мной не раз. Конкретно, речь шла о защите "своей территории" от присутствия конкурента.

В предыдущих периодах я отрабатывал экстравертную сенсорику, и благодаря параллельной работе с личной историей и базовой функцией я почувствовал, как эта моя функция становится все более активной.

Ситуацию я воспринял привычным способом, так, как это привыкли делать мои основные рабочие структуры. Они предлагали пустить все на самотек и не прибегать к активным действиям, полагаясь на силу этики. Но я заметил в себе возбуждение каких-то новых структур, которые не захотели мириться с таким решением... В какой-то момент пришло новое видение ситуации и новое простое решение».

Л.Д. принимает сильное решение, противоречащее его прежним установкам. Далее события развиваются так:

«Последствия моего решения были странными. Я почувствовал, будто я перестал быть собой и теряю контроль над своими поступками. А точнее, теряли контроль одни структуры, которые я покинул, и устанавливали контроль новые структуры, в которые я попал. И даже не то чтобы восстанавливали — само понимание контроля над собой у этих двух личностей выявилось совсем разным. И в рамках каждой из них — адекватное внутренней логике.

После того, как почувствовал, что стал "другим собой", у меня случился приток энергии и ощущение эйфории, как будто я только что родился и наконец могу пожить.

При этом соседняя, "родная" структура продолжала все это оценивать. Я переживал обе структуры — старую и новую — размещенными в определенном объеме.

Мое решение, принятое новой структурой, было абсурдным и немотивированным с точки зрения "родной" структуры. Более того, она вообще не воспринимала невинные действия малознакомого мне человека как агрессию в мою сторону. Тогда как с точки зрения новой структуры это решение было закономерным и снимало внутреннее напряжение, которое не давало мне покоя в предыдущие разы, когда похожая ситуация возникала.

Интересно, что как только это решение было принято, и я прожил с ним какое-то время, случилось следующее. Сама ситуация "рассосалась", а напряжение по поводу ее, которое ощущалось "нерожденными структурами", исчезло, когда эти структуры получили возможность пожить. Возникло чувство глубокого удовлетворения, реализованности…

...В ночь после того, как развернулись новые структуры, мне приснился такой сон: в дом, где я живу с семьей, приезжает какая-то девушка с грудным младенцем. Я нахожу младенца мертвым в кроватке, мы крошим этого младенца в пиццу и съедаем.

По моим ощущениям, это специфическое ощущение страха, отвращения, агрессии, очень коррелирует с теми чувствами, когда две структуры увидели друг друга в объеме моего сознания».

Отчет интересен тем, что здесь можно обнаружить намек на еще одну технику работы с личностными структурами — переключения с одной структуры на другую, которая до этого пребывала в «виртуальном» или проектном состоянии.

13.7. Развертывание «Я» в теле внимания

И, наконец, «Я» можно развернуть не только в процессы, психические и личностные структуры, соотносимые с физическим телом, но и в структуры и процессы в ТВ. Для начала такого развертывания необходимы два условия: опыт работы с ТВ, позволяющий создавать внутри ТВ простые процессы, и опыт смещения «Я». Развертывание происходит из позиции «Я», соотнесенной с уровнем не-восприятия. Смещение точки субъектности по отношению к «Я» при этом не должно вести к последующей трансформации «Я». Развертывание проходит стадию восстановления идентичности «Я», однако траектория на уровне не-форм изменяется: происходит переход не к фону, а к превращению пространства или абстрактной плоскости зрения в протоформу тела внимания и последующую дифференцировку ТВ до того уровня, который ранее был достигнут практикующим.

«Я» при этом соотносится не с физическим телом, а с ТВ, и в конце процесса отождествляется с ТВ. Соматический фон и все конкретные ощущения становятся внешними и чуждыми либо вообще исчезают. ТВ может при этом перемещаться и изменять свою форму точно так же, как в том случае, когда «Я» соотносится с физическим телом, а ТВ является внешним по отношению к нему.

Этот процесс невозможно осуществить без двух условий, упомянутых выше. Без опыта смещения субъектности по отношению к «Я» и отработанной техники формирования и дифференцировки ТВ процесс будет подменен воображением или переживанием сноподобных состояний.

Если процедура удалась, то безопасный выход из этой позиции возможен лишь в обратном порядке — ТВ — не-формы — не-восприятия — позиция «Я», и далее — обычное развертывание структур сознания. Надо учитывать опасности, проистекающие из успешного опыта развертывания «Я» в ТВ: соотнесение «Я» с физическим телом становится достаточно условным, и возможны спонтанные перемещения «Я» по отношению к телу.

13.8. Развертывание «чужой памяти» из «не-памяти»

Проблема различения своей и чужой памяти в норме не возникает. Ложные воспоминания, появляющиеся вследствие патологических процессов либо использования гипнотических техник, в любом случае воспринимаются как «свои».

Остановка памяти, превращение ее в субстанцию и выделение не-формы, на которую «проецируется» память, а затем воспринимается «сквозь» нее, позволяют выявить первичную форму, содержащую в себе различение своего и чужого. Тогда появляется возможность развертывания не только этой памяти, присущей этому конкретном человеку, но и иной памяти.

Это тонкая работа, требующая различения субстанции воображения и субстанции памяти. Тогда та или иная смысловая констелляция может быть развернута в субстанции памяти так же, как и в любой другой субстанции (визуальной, кинестетической и т.д.). Нужно только не допустить проекции бессознательных процессов на смысловую зону памяти — развертывание «иной» памяти должно представлять собой прозрачный, осознанный и подконтрольный воле процесс.

Примеры спонтанного или индуцированного развертывания «чужой памяти» известны из практики «воспоминаний прошлых жизней». При всем том, что эти случаи явно порождены «сегодняшней» психикой и к феномену реинкарнации, как правило, никакого отношения не имеют, специфическое двойственное переживание и субстанции памяти и принадлежности воспоминаний другому человеку в таких случаях присутствует.

Развертывание смысловых констелляций в не-форме памяти, а затем в фоне памяти позволяет создать формы, которые опознаются как память, но «не своя память».

Чтобы пояснить сказанное, приведем суждение А.Ю. Агафонова о соотношении смыслов и содержаний сознания в феномене памяти.

«Сами словесные знаки, представленные в актуальный момент времени в психике как акустические или визуальные образы, в памяти не хранятся. В памяти может сохраняться только смысл, соответствующий значению слов, но для того, чтобы что-то осознать, в том числе вспомнить забытое имя, необходимо установить соответствие в тексте сознания между планами означаемого и означающего, то есть найти связь между тем, что "видит" субъект в своем сознании, и тем, что составляет смысловое содержание этого видения. Именно в тексте сознания означаемое и означающее неразрывно связаны.

Смыслы бессознательной психики в каждый актуальный момент работы сознания не только жестко не связаны с формой своего выражения, но и вообще не имеют с ней никакой связи. Эта связь образуется только вследствие осознания, а эффекты последнего имеют место тогда, когда происходит понимание текста сознания через актуализацию связи ощущений, образов, переживаний, мыслей (взятых в данном случае как психические формы) и соответствующих им смысловых областей» 1 .

( 1 . Агафонов А.Ю. Основы смысловой теории сознания. — СПб: Речь, 2003)

Остановку памяти нужно рассматривать как один из аспектов остановки сознания с сохранением осознанности и активности. Из этой позиции развертывается не-форма памяти как среда, в которой в свою очередь волевое «Я» развертывает смыслы с последующим переводом их в формы памяти.

Возникает парадоксальная ситуация: наряду с памятью о реальных событиях присутствует память об иных событиях, которых в реальности не было, но которые нельзя назвать вымышленными, ибо они представлены сознанию не как продукт воображения, а как воспоминание: они «сделаны» из субстанции памяти и потому и воспринимаются как воспоминания. «Чужая память» — это и память, поскольку события представлены как воспоминания (и это именно воспоминания о реальных событиях, а не о воображенных событиях), и вместе с тем и не-память, поскольку этих событий не было и в сознании присутствует знание об этом.

Подобная практика работы с сознанием позволяет обнаружить в своем опыте спонтанные явления работы памяти как воспринимающей функции, которые способствуют окончательному подрыву представлений о единственности и стабильности видимых структур Мира и сознания и освобождению сознания от господствующих над ним форм. Формы приобретают статус реальности, порождаемой сознанием. Приведем пример столкновения с реальностью памяти-как-функции. Из отчета М.Б.:

«Появилась необходимость изменить настроение в доме, хорошее средство — аромат. Я подобрала для ароматической смеси листья в саду, подошла к входной двери с инсталляцией, в центре которой — коряга замысловатой конструкции. И удачно вспомнила, что Игорь Ч., когда мы были здесь в прошлом году, засунул руку в щель коряги, достал оттуда колбочку с маслом, сказал <...>, и положил обратно. С мыслью, что наверняка она еще тут, я повторила его движение, и действительно, обнаружила колбу с аромамаслом, которым и воспользовалась по назначению. <...>

В скором времени, при встрече с Игорем Ч., я радостно сообщила ему, что масло, которое он обнаружил при обстоятельствах <...> пригодилось. На что Игорь возразил, что такого не было. Возможно, и было когда-то очень давно, но по крайней мере, со мной не было — никогда мы вместе с ним не подходили к двери этого дома, никогда он не доставал при мне масло из коряги... Невероятно? Ну конечно! Да и неважно, ведь он мог забыть. Я ведь ясно помню\ На этом все и закончилось бы, но в прошлом году, в единственный период, когда я вообще могла побывать около этого дома, с нами был третий человек. Правда, третий возможный участник ситуации, Игорь Р., с которым мы встретились вскоре после описанных событий, также опроверг возможность такого эпизода. Мы вспомнили наш совместный маршрут через село, и в нем не было этого дома "с корягой". И действительно, в маршруте этого дома — не было! Объективно, в дважды согласованной реальности — этот дом я увидела впервые этим летом, и никак не могла непосредственно участвовать в эпизоде, который я "вспомнила как произошедший со мной".

Но субъективно, для меня, идентифицирующей и длящей себя, как историю своей жизни, владеющую своими воспоминаниями, имеющей свою персональную хронологию, свое имя, свою дату рождения, свои допущения и свои ограничения, свое первое и свое последнее воспоминание, для меня — этот эпизод был, со мной, и без сомнений. В моей памяти даже нашлись мысли относительно вспоминания этого эпизода. Никакие воспоминания никак друг от друга не отличались, все они были — мои.

<...> Память может "подвести", что-то может стереться из памяти, что-то может быть интерпретировано особо, искаженно относительно других интерпретаций... Но моя память — это традиционно фиксация моего опыта, моего персонального опыта, это свидетель моего прошлого, моей истории, это основание знать себя определенным образом. Это основание моей устойчивости, как выделенного из мира существа. Принято считать, что память означает использование и участие предыдущего опыта в настоящем поведении. Причем опыта личного, персонального. Он накапливает, сохраняет, воспроизводит. Но не порождает! Это нерушимо настолько же, насколько нерушимы границы картины мира современного человека.

Выходя за эти границы, мы рискуем своим спокойствием, своей безмятежностью и устойчивостью наших форм — имеющих основание в неосведомленности, нерушимости невидимых границ, неприкосновенности структур личности. Но оставаясь в них — сколько же мы теряем!»

13.9. Развертывание энергии и превращение ее в субстанцию

Опыт извлечения энергии из помех может быть перенесен на любую форму сознания, в том числе и на состояния. Волевая медитация ведет к нормированию чистого и ясного состояния сознания, которое воспринимается как естественное, а все остальные по отношению к нему — как отклонения, требующие затрат энергии. При одновременном удержании и ясного состояния ВМ, и актуально присутствующего состояния возбуждения, раздражения, усталости или сонливости, между ними возникает напряжение, которое устраняется при извлечении энергии из состояния как отклонения. Таким образом, и энергия извлекается, и состояние нормализуется.

На самом деле такая процедура производится против основного организмического процесса, и потому способность извлекать энергию из состояний рано или поздно истощается. Впрочем, это не фатально — через какое-то время (дни или недели) эта способность восстанавливается.

Более сильный способ — формирование энергии из субстанции сознания. В конце концов, энергия тоже имеет свой смысловой эквивалент и потому может быть развернута как актуальная реальность подобно тому, как развертываются другие смыслы. В точке остановки сознания, выявляющей его субстанциальную природу, «Я» остается наедине с тотальным не-восприятием, из которого спонтанно возникают и из которого можно целенаправленно создавать любые формы сознания, в том числе и энергию. Энергия создается так же, как и пространство, время, память и т.д.

Феноменологически энергия переживается как активность. Психонетические практики, связанные с «распаковкой» форм сознания, довольно часто ведут к выбросам энергии, проявляющимся как лихорадочная активность, не находящая реализации. Энергию не на что направить, и это состояние чревато эксцессом.

К энергии-как-активности можно применить ту же операцию остановки, что и к вниманию. Важно сосредоточиться на абстрактной составляющей, на том, что еще только превращается в чувственные проявления, перехватить развертывание энергии в проявленные формы и перенаправить его на создание «тела энергии», вначале совпадающего с физическим телом, а потом с ТВ и другими объектами, создаваемыми сознанием. При этом избыток энергии направляется не на чувственные проявления, а на усиление «плотности», «твердости» энергетической субстанции.

В качестве вспомогательного приема рекомендуется процесс мышечной релаксации: по мере снижения мышечного тонуса энергетический тонус возрастает, и та энергия, которая уходила на поддержание мышц в напряженном состоянии, теперь поступает в распоряжение сознания. Игра произвольного расслабления и напряжения мышцы с извлечением и поглощением энергии позволяет уловить ту не-форму, из которой рождается энергия. После этого остается только включить полученный опыт в процедуры развертывания энергии из слоя активной субъектности.

13.10. Трансформация «Я»

Практика, приводящая к «смещению» субъектности за пределы «Я», дает возможность пережить актуальное, лишенное структуры, но наделенное качественной спецификой «Я», как всего лишь один из возможных вариантов существования. Поскольку это переживание парадоксальным образом соединено с сохранением субъектности, появляется возможность самотрансформации «Я». Такая самотрансформация является одной из составляющих процесса Трансформации, который рассматривается ниже. Вне этого процесса, вне четко понимаемых целей и контекста, самотрансформация «Я» представляется странным и опасным занятием. Самотрансформация становится важным элементом работы и при активизации и развертывании тех смысловых областей, которые находятся за пределами «области определения "Я"».

Обычно «Я» переживается как нечто вполне определенное, и эта определенность проистекает из ассоциации «Я» с очерченными смысловыми зонами, смыслы которых переживаются как «свои». Термин «смещение субъектности за пределы "Я"» отражает процедуру, но содержательно не точен — скорее можно сказать, что «Я» делает «своими» смысловые области, которые ранее были «иными». Это дает возможность развернуть в виде личностных структур иное «Я».

Отличие трансформации «Я» от развертывания альтернативных личностных структур заключается в том, что во втором случае личность развертывается из первичной смысловой зоны «Я», а в первом происходит смещение субъектного ядра «Я» на новые смысловые зоны, которые становятся своими. Хотя к этим процессам термин «отождествление» не вполне применим, его можно использовать как поясняющую метафору.