Варварские тексты: Бахтияров Олег Георгиевич. Активное сознание

ВВЕДЕНИЕ.
Несколько предварительных замечаний

Der Mensch ist Etwas, das ь berwunden werden soll — « Человек есть нечто , что должно превозмочь ». Эти слова Ницше могут служить эпиграфом к психонетической практике, направленной на превращение обусловленного сознания в активное. Активное сознание — это преодоление промежуточного статуса человека — существа , застывшего между обусловленностью ( внешними стимулами и стабильными формами сознания ) и внутренней творящей свободой .

Тема книги — активное сознание , точнее , методы , ведущие к активизации сознания , и последствия их использования. Обычное сознание ре - активно : формы сознания создаются внешними по отношению к « Я » стимулами и не « Я » создает формы культуры , а культура, как особый организм, использующий для своей жизни смысловую и чувственную ткань сознания, создает формы сознания и задает их динамику. Такое положение дел можно принимать или не принимать , однако приятие или неприятие не должно определяться случайными сочетаниями факторов воспитания и событий личной истории , но представлять собой осознанный акт .

Описание практик работы с сознанием всегда затруднительно : наш язык и его использование, обусловленное целенаправленным воспитанием , не отражает реальностей, выходящих за пределы обыденного опыта. Слова связываются с другими словами и , как правило , уводят в сторону от понимания сути практики . Такие слова как « воля », « ясное сознание », « объект, лишенный формы », как правило, мы пытаемся понять, связывая их с другими словам, отражающими текущую жизнь, и их истинный смысл актуально не переживается . Поэтому лекциями о практиках являются сами практики, а словами, обозначающими запредельные понятия и переживания, становятся состояния, достигаемые в ходе практики.

В самом деле , как можно говорить о воле , не обладая опытом внутренней свободы, или о не - форме, будучи привязанным только к органам чувств? Выход видится в том , чтобы спровоцировать переживания и действия , которые являются имитацией , отражением этих запредельных переживаний , и , постепенно проясняя отражения , перейти от имитации к реальности .

При работе с сознанием результат возможен лишь как личное достижение. Результат на следующем шаге превращается из факта жизни всего лишь в описание, а, следовательно, для следующего поколения становится только языком описания. Реальная практика подменяется языковыми выражениями, которые соотносятся с обычным опытом и поглощаются им, и потому следование психотехническим предписаниям не приводит к ожидаемому результату. Тексты — это мертвое знание. Знание адекватно передается только со всей историей его создания.

Можно привести множество определений воли и сознания , но ни одно из них не является собственно определением , скорее это пояснения. Не пояснения должны предшествовать реальной практике (слова исказят последующий опыт и « упакуют » его в формы , отражающие иные смыслы, нежели те, которые заключены в непосредственном опыте), а опыт должен управлять последующими комментариями, придавая словам новые смысловые оттенки.

Не в этом ли разгадка запутанности и частичности алхимических текстов? Путь адепту предлагается пройти самостоятельно, получив лишь несколько туманных и аллегорических рассуждений. Личный опыт, личные находки и неожиданные прозрения являются неотъемлемым компонентом реального продвижения.

Поэтому и дальнейший текст состоит из описания практик , а рассуждения следуют за ними . Это принципиальный момент : онтология не должна управлять практикой , ее должен порождать сам практикующий.

 

Психотехническая работа в современном технологическом мире обычно направлена на решение тех или иных прагматических задач — формирование заданных психических состояний, преодоление стереотипов поведения, мышления и принятия решений, расширение ролевого спектра, формирование сплоченных и работоспособных коллективов, достижение необходимого психологического состояния в условиях военных действий и т. д.

Однако есть еще одна задача, решение которой не только приносит ощутимые прагматические результаты, но и является наивысшей наградой для психотехнолога — пробуждение воли и достижение ясного сознания, что и является основанием активного сознания. Сознания, которое не подчиняется формам, навязанным ему строением органов восприятия, культурными и языковыми факторами, а само создает эти формы. Строго говоря, это высшая задача не только для психотехнолога, но и для любого сознательного существа. Решив ее, человек делает первый шаг на пути к полноценной жизни. Естественно, эта задача обрастает своими прагматическими приложениями .

Психотехнолог работает с организованностями сознания как со своими инструментами . Но нужно заметить, что это двусмысленные и небезопасные инструменты. Пробудив волю и достигнув ясного сознания, мы обретаем средства изображения Истины, но отнюдь не саму Истину. Всегда есть соблазн подменить Истину языком, на котором можно говорить о ней. Подобная подмена — основа большинства духовных заблуждений и извращений современности .

 

Психотехническая работа парадоксальна по своей природе. Практикующий, производя психотехническое воздействие на свою собственную психику, прежде всего, создаёт проект своего будущего психического состояния. Этот проект отражает всю осознаваемую психическую структуру, в том числе и ту её часть, которая планирует и производит воздействие. Возникновение проекта - это уже узменение проектирующего. Любое самовоздействие порождает те же парадоксы, что и самоописание системы. Знаменитый парадокс цирюльника, бреющего тех и только тех, кто не бреется сам, хорошо иллюстрирует проблематику адекватного описания процесса саморегуляции.

 

Ещё одно замечание: для понимания второго раздела этой книги необходима практика, описанная в первом разделе. Без этого опыта выводы второго раздела будут представляться лишь одной фантазией на тему воли и сознания.