Варварские тексты: Антончик Виктор Михайлович. Похвала меланхолии

Теософия будто создана, чтобы притягивать к себе политические проекты, провоцировать появление новых типов иерархий. Прозелитизм в ней получает признание как метод коллективной эволюции. Безусловно, теософское движение имело мощный социальный потенциал.

О способности человека к развитию, эволютивному сдвигу в рамках отдельно взятой жизни, мы можем заключить из разных источников. С одной стороны, это следует из материалистических концептов, если они признают прогресс как таковой — и как следствие, человеческий фактор этого прогресса, в том числе на уровне личностном. С другой стороны, духовные учения существуют как раз во имя того, чтобы направлять внутриличностное (можно сказать, духовное) развитие конкретного человека. За ним закрепляется роль основного звена, "первичной ячейки" тотальной эволюции. Направляя же это развитие, нужно предоставить картину, достаточно привлекательную для адепта, чтобы побудить его к осознанным трансформациям своего внутреннего мира. При внимательном рассмотрении можно заметить, что картины предлагаемой эволюции разнятся, но в общем тяготеют к двум тенденциям, двум полюсам. Обозначим одну из этих линий теософской, а другую — фаустовской.

Торжество теософии

Понятие "теософия" существовало со времен античности как синоним слова "теология". Позже оно приобрело новый оттенок смысла: мистическое богопознание. Во второй половине ХIХ века активизация информационного и культурного обмена между цивилизациями спровоцировала появление новых подтекстов в этом греческом слове: знакомство западного человека с индийской философией породило феномен теософских обществ. Учение Елены Блаватской легло в основу этого нового мировоззрения. Его задачей было раскрыть единую основу всех религий и указать человеку на возможность познания (прежде всего в себе самом) Абсолюта. Теософия быстро распространялась в среде интеллигенции в разных странах — США, Индии, Европе, России.

"Оптимизм, мнящий себя безграничным! Раз так, то нечего и пугаться, когда созревают плоды этого оптимизма…
Кто осмелится, на фоне этих грозящих бурь, со спокойным духом апеллировать к нашим бледным, утомленным религиям, которые сами в своих основах выродились в религии ученых, так что миф, необходимая предпосылка всякой религии, давно уже повсюду лежит в параличе, и даже на этой почве везде достиг господства тот оптимистический дух, который мы только что обозначили как зародыш гибели нашего общества?"

Фридрих Ницше "Рождение трагедии из духа музыки"

К началу ХХ века теософия окрепла настолько, что стала претендовать на роль новой религии. По мнению своих адептов, она вполне годилась на то, чтоб сменить "устаревшие" традиционные религии. Создать универсальную веру, единую для всего мира, казалось столь же естественным, как и единый язык — эсперанто. Таким образом были бы навеки решены проблемы межконфессиональных конфликтов, религиозных войн и даже бытовой ксенофобии. Попытка, впрочем, не удалась — назначенный на роль нового мессии просвещенный йогин Джидду Кришнамурти свою миссию успешно завалил. Не сошлись факторы успешного начинания, обозначенные в индийской традиции: не то было время, не то место, адепт не был готов.
Время было неподходящим уже потому, что традиционные конфессии ощущали себя сто лет назад вполне уверенно и совсем не собирались на свалку истории, куда их уже уверенно списали было теософы. Растворяться в единой религии не хотели ни священнослужители, ни их паства. Шансов у теософии было бы недостаточно даже на сегодняшний день, при всем развитии экуменизма и примиренческой позиции иерархов традиционных церквей (наиболее цивилизованных). А тогда свою картину мира готовы были отстаивать индусы и католики, мусульмане и иудеи — причем отстаивать с оружием в руках. Что они и делали неоднократно в течение ХХ века, воодушевляясь жертвами со всех воюющих сторон и внося свою лепту в перекройку карты мира. Это что касается места действия.
Однако, рухнув в начале ХХ века как официальная догма, теософия взяла свое на уровне личного, индивидуального понимания сути духовной эволюции. Было положено начало эпохе теософического мышления. Лидеры его (такие, как семейство Рерихов) провалились, но протащили за собой, как шлейф, новые понимания. Эти идеи утверждались постепенно, подспудно. Причем в картине мира советского человека они заняли место, очевидно, более значительное, чем для человека западного. Причины понятны — традиционные верования в СССР были в опале, зато новая идеология в отдельных прочтениях допускала примесь теософской лексики и логики.
Если на киевской улице подойти к любому прохожему и задать ему вопрос о его системе ценностей, он скорее всего обнаружит теософическое сознание. Как правило, сам того не подозревая. Возможно, он будет называть себя христианином, но транслировать не столько христианское понимание, сколько теософическое, хоть скорее всего прикрытое какой-то христианской лексикой. По каким же приметам опознается этот "теософский след"?
Узнается он в принятии таких понятий как реинкарнация, карма, медитация, самосовершенствование, но прежде всего — в специфическом отношении к истине: истина есть — и она одна, единая для всех. Духовный же путь — тропинка к ней. Всплывает устойчивая метафора горы, на вершине которой находится истина, а к вершине якобы ведет бесконечное количество тропинок. Причем они не совпадают между собой — то параллельны, то пересекаются. Теософия предлагала понять и примирить эти "тропинки". Понятие единой изначальной истины и каждый конкретный путь как возможность идти к ней является доминирующим в этом понимании эволюции. Людей, исповедующих такое представление, легко узнать по пафосу, с которым они говорят о единстве человечества в вопросах высокой духовности, а различия относят к житейскому, частному. Они — энтузиасты коллективных тренингов и семинаров. Приподнятая, бодрая атмосфера таких групп обеспечивает участникам уверенность, что в среде единомышленников они намного быстрее приблизятся к своим идеалам. Оптимизм здесь — не только демонстрация успеха и эффективности собственного эзотерического опыта, но более того — необходимый атрибут и удостоверение причастности.
Такая позиция по определению позитивна, да и опыт подсказывает, что она имеет ряд положительных следствий. Во-первых, это миролюбие. Оппозиции действительно смягчаются при таком понимании — не за что ломать копья, если истина на всех одна. Появляется, с одной стороны, толерантность, с другой — некое коллективное сознание, вселенский разум, который объединяет людей. Такая метарелигиозность действительно имеет основания претендовать на статус надстройки над традиционными религиями.

Причины для пессимизма

Впрочем ее универсальность не так уж универсальна, как кажется с беглого взгляда. Иначе не существовал бы, не проявлялся в истории с завидной настойчивостью другой подход, который мы пока обозначили как фаустовский.
Здесь единым знаменателем, единой истиной полагается не конечная цель, а источник, не финал движения, а его начало.
А начало, как известно из естественных наук, было у всех организмов на планете Земля одно — некое одноклеточное существо. Именно от него следовало бы вести отсчет, именно его можно было бы "назначить" опорой и точкой отсчета. Во всяком случае, когда речь идет об эволюции.
И таким образом эволюция выглядит совсем иначе, нежели в картине мира, предлагаемой теософами: как лучи, расходящиеся в разные стороны от точки единства, от этой первичной амебы. И дело не только в природности этого знаменателя — когда речь идет об эволюции, природные проявления ее обладают таким же весом и значительностью, как и проявления интеллектуальные и духовные. Кстати, в теологической литературе такой подход представлен, только место первичной амебы занимает изначальный Адам.

"Миф обороняет нас от музыки — и, с другой стороны, только он и придает ей высшую свободу. В благодарность за это музыка приносит в дар трагическому мифу такую всепроникающую и убедительную метафизическую значительность, какой слово и образ, без этой единственной в своем роде помощи, никогда не могли бы достигнуть; и в особенности при ее посредстве трагическим зрителем овладевает именно то, упомянутое нами выше, уверенное предчувствие высшей радости, путь к которой ведет через гибель и отрицание, так что ему чудится, словно с ним внятно говорит сокровеннейшая бездна вещей"

Фридрих Ницше "Рождение трагедии из духа музыки"

Но вернемся к Дарвину. Потомки первичной амебы развивались каждый в свою сторону, своим уникальным путем, и именно за счет этого было достигнуто многообразие форм жизни. Было множество развилок, на которых эволюция реализовывалась в появлении новых видов, новых веток развития. От одной и той же ящерицы произошли птицы, люди и крокодилы, и каждый из этих видов идет неповторимым путем. Причем венец творения у каждой ветви развития получился свой — креветки в мире ракообразных, вороны среди птиц, улитки среди моллюсков, человек среди приматов. Изначальный Адам (или негритянская праматерь, согласно данным науки) положил начало всему разнообразию рас. Так что если индус и ирландец имеют что-то общее между собой, то это общий источник, общий предок, общее начало. Эволюция же как раз и состояла в том, чтобы каждому — в свою сторону — уйти от первоисточника.
Когда мы пытаемся описать развитие в рамках конкретной жизни, к примеру своей собственной, мы сталкиваемся с фактом, что любой эволютивно значимый сдвиг делает человека более одиноким. Это вполне органично вписывается в "фаустовскую" трактовку развития. Раз уж духовный акт предполагает уникальное, до тебя небывалое, то любой человек, переживающий то же самое, его обесценивает. Истина уникальна, она не может быть всеобщей. И это можно пережить в собственном опыте.
Среда людей, которые бы тебя понимали, становится все уже и уже. Каждое событие сокращает возможность общения. Каждый духовный акт все более ограничивает пригодную для общения среду. Ребенком было так просто находить общий язык со всеми. Неужели вершина развития человека, во всяком случае твоей собственной эволюции, настанет, когда ты останешься совсем одиноким? Неужели это и будет свидетельством, что ты воспользовался всеми шансами своей эволюции?
Пессимистичный получается мир — ведь одиночество не считается в нашей культуре приятным ощущением. Но тем не менее результат, который получился в итоге пропаганды идей теософии, оказывается гораздо более печальным. Культивация единой истины породила достаточно искажений. Фашизм был, безусловно, одним из них: известно, какую роль сыграли теософские общества в становлении фашистской идеологии. Учение Рерихов повлияло на закладку фундамента советского тоталитаризма. На уровне идеи теософия выглядела вполне гуманистично, но плоды она принесла горькие.
Принятие тезиса о единой для всех истине ставит вопрос о коллективном движении к ней. Слишком велик соблазн приблизить в единой истине целый народ. Этот соблазн породил тоталитарные государства, и в течение всего ХХ века порождал тоталитарные секты — всего лишь более мелкие сообщества, внутри которых жизнь, однако, протекала по тем же законам, что и в тоталитарных государствах.
Хотя отшельник, сидящий в Гималаях, может считать, что истина едина, но вреда он при этом не приносит — ведь по факту он идет одиноким путем. И с кем он в этой истине един, остается непонятным, если всех от себя гонит. Его эволютивный опыт не оставляет ему шансов взаимодействовать с кем-либо на равных. А вот если он женат, его жене не позавидуешь, если есть дети, то они будут стоять на коленях перед алтарем единой истины, это точно. Любой, кто проповедует единую истину, желает подчинить ей людей, и как можно большее количество. Последователей он приносит на алтарь этакой виртуальной ацтекской пирамиды. В каком-то смысле теософия — это путь жертвоприношения.

Минор культуры

Египтяне верили, что существует 22 ступени эволюции, причем человек находится на седьмой ступени, и только отдельным индивидуумам удается в лучшем случае миновать одну ступеньку в течение своей жизни (это не так уж плохо — ящерицы, птицы и насекомые проходят аналогичный отрезок не в рамках одной судьбы, а за миллионы лет). Может быть, имеет смысл как-то ускорить это развитие?
Однако одиночество — не слишком лакомый приз, и радость контакта, взаимодействия играет для человека гораздо большее значение, чем прелести развития. И так — даже для самых одиноких, иными словами, развитых людей.
Европейское восприятие одиночества противоречиво и драматично. Идеальная иллюстрация этого состояния — гравюра Дюрера "Меланхолия". Меланхолия на этой гравюре окружена всяческими атрибутами знания, сообразными эпохе Ренессанса. Знание — это тоже ступенька эволюции. Биографии ученых подтверждают, что это были, как правило, очень одинокие люди.
Не на меланхолии ли и построена вся серьезная европейская музыка? Мажор преобладает в музыке легкомысленной, а глубокомыслие автоматически влечет за собой минор: если мы возьмем ноты Перотина, Жаскена де Пре, Баха или Орландо ди Лассо и поставим знаки гармонии, обнаружим, что более 85 процентов композиций созданы в миноре.
Для исполнения этих произведений плацдарм небольшой — филармония и храмы (которые в некоторых случаях являются ее филиалами), за исключением протестантских (там преобладает мажор). А между тем, такая музыка — наиболее значимая часть европейской культуры, ее соль. Из-за того, что эта "соль" несет в себе меланхолию и дух одиночества, люди в массе своей слушать ее не хотят (масса в принципе противонаправлена эволюции). Они получают заряд мажора, оптимизма в других залах — концертных, клубных. Мест, где звучит минорная музыка, гораздо меньше. Но есть пожелание урезать даже этот объем!
На наших глазах поднимается флаг позитивной культуры. Отдельные спонсоры и государства вбрасывают деньги в проекты, которые работают против произведений, лишенных радости. Вам это ничего из истории не напоминает? Раз заявлена завязка сюжета, можно предугадать кульминацию: как только начинаются общественное радение за оптимизм, значит пришло время чистить оружие.

"Этот культ позитивности просто повсюду, по крайней мере, в Америке… В поисковой системе по словам "позитивное мышление" можно найти более миллиона ссылок, предлагающих решение практически любой проблемы, с которой вы только можете столкнуться. Потеряли близкого человека? Всегда можно приятно оживить похороны, превратив их в "празднование" жизни покойного. Нужны деньги? Заманите их в свой кошелек с помощью позитивных утверждений… Рак? Смотрите на него с позитивной точки зрения, как на "возможность для роста", в лучшем случае, расти будет не только опухоль. Представитель Американского общества рака в середине 1990-х отказал одному исследователю в публикации, сказав, что организация "не хочет ассоциироваться с книгой о смерти. Мы хотим подчеркивать только позитивные аспекты рака". Вас сократили? Забудьте про экономику и сконцентрируйтесь на собственном настрое, как объясняется в бестселлере 2004 года: "Нас уволили! … И это лучшее из того, что когда-либо с нами случилось".
В 2000 году индустрия по улучшению себя — с помощью книг, CD, семинаров и персональных тренеров — привлекла 3,35 миллиарда долларов. В 2005 году эта цифра достигла 5,63 миллиарда долларов, при этом только рынок персональных тренеров вырос почти на 500%."

Барбара Эренрайх, Harper's Magazine, 2007

Вверх.

На главную страницу.