varvar.ru: посёлок городского типа Октябрьское (село Кондинское)

Октябрьское (Кондинское) на топографических картах:

Русский язык зачастую выступал своеобразным консервантом для многих слов из языков соседствующих с ним. Словно бабочка, запаянная в янтарь, живут в нем, переливаясь яркими и сочными красками тысячи подобных словечек, неся в себе аромат эпохи, дивные звуки и тайный смысл, заложенный в них изначально другим народом. К таким словам, несомненно, относится и древнее название когда-то довольно крупного края, княжества – Кондинск, Кондинское, Конда.

Когда-то в начале 70-х судьба забросила меня со стройотрядом в поселок Кондинский, где мы строили дома, валили лес, распускали его на лесопилке на брус, доски и плахи и дивились качеству древесины, которая по всем показателям считалась лучше нашей, тобольской, шла в столичные города, а то и прямиком за рубеж. В лесах вокруг поселка было что-то заповедное, угрюмо-языческое, одним словом, «ненашенское», чужое, хотя все поселения вокруг стояли с исконно русскими названиями, а многие из них переделанные под советскую терминологию тех лет: Советский, Пионерский, Октябрьский и пр.

От стариков еще слышал старорежимное словечко «кондовый лес», из которого были срублены все дореволюционные дома у нас в Сибири. И до сих пор из их почерневших от времени стен истекают солнечными днями смолистые слезы, застывая желтыми каплями на вековом бревне. Кто-то и обранил, мол, «кондовый лес», значит с Конды, где он самый лучший, крепкий и долговечный. Трудно сейчас ответить: действительно ли с Конды завозили строительный лес для бывшей сибирской столицы, а может брали где и поближе, но, порывшись в словарях, можно найти перевод тому древнему слову, несущему в себе некий запас прочности, вековечности и даже некое языческое начало.

По Владимиру Далю «конда» – боровая (не болотная) сосна, крепкая, мелкослойная и смолистая, растущая на сухом месте; «кондовый лес» – плотный, здоровый, не трухлявый. Употребляется это слово в основном под Архангельском, на Вологодчине, на Вятке, в Сибири.

В «Словаре народных географических терминов» Э. М. Мурзаева наряду с другими толкование названия «конда» – «песчаный возвышенный берег Ладожского и Онежского озер» и приводится выдержка из Мельникова-Печерского (В лесах): «Старая там Русь, исконная, кондовая».

Но интересно и толкование В. Даля такому подзабытому слову, как «кон» – начало, предел, межа; рубеж, конец. И … «Вот откуда пошел кон земли нашей». Отсюда: испокон века, а так же: поставить на кон и пр.

Определенно можно сказать лишь одно, что заимствованное русскими у своих северных соседей слово со временем прижилось и звучит уже как исконно русское.

Некогда на этих землях находилось довольно воинственное Кондинское княжество, которое выступало обычно союзником с соседним ему княжеством - Пелымским. С момента окончательного присоединения Сибири к Московскому государству Кондинское княжество вместе с другими подобными ему территориально-государственными образованиями было обложено данью в пользу Российского престола. Весной 1586 г. правитель соседнего с ним Ляпинского княжества Лугуй добровольно признал власть русского государства и прибыл в Москву к царю Федору Иоановичу. В 1589 г. правитель Кондинского княжества также приняли на себя обязательство по сбору в пользу Москвы дани (ясака) со своих поданных.

Это предварительные сведения появлению в тех заповедных местах оплота православной религии на севере Тобольского края – Кондинского монастыря.

Основание монастыря.

Кондинский Троицкий монастырь находился на правом берегу Оби в 800 верстах от Тобольска на пути в Березов. Считают, что название свое он получил от р. Кодушки, которая протекает возле него. По данным XIX в. монастырь был обнесен деревянной оградой на пространстве 355 саженей. На тот же период в нем находились следующие строения: каменный с приделами и колокольней шатровой формы храм, двухэтажный деревянный настоятельский корпус, братский корпус, амбар, погреб, баня. В конце XIX в. вблизи монастыря образовалось небольшое селение, состоящее из 50 домов, где проживали главным образом бывшие монастырские крестьяне и ямщики.

Основание монастыря относят к 1657 г. во владениях Кодского князя Алачеева. Его род владел следующими городками: Чемашево, Шаркары, Кода, Большеатлым, Малоатлым, Карымкар, Ендырь. В 1599 г. мать Кодского князя Игичея Алачеева и один из его сыновей, будучи в Москве были окрещены: мать Анастасией, сын Петром. Позже крестился и князь Игичей и в знак своего принятия христианства построил на Коде в 1602 г. церковь во имя святых Зосимы и Савватия – Соловецких Чудотворцев. Сама семья Алачеевых проживала ранее на р. Ходос-Юган, но с принятием христианства около 1602 г. переселились на р. Коду. Алачеевы были пожалованы специальной грамотой от царя Федора Иоановича, в которой им кроме прежних владений были дарованы еще несколько волостей.

В 1656 г. Сибирский архиепископ Симеон послал к царю Алексею Михайловичу прошение от остяков 14 волостей, в котором заключалась просьба о присылке к ним священников и монахов для просвещения инородцев: «в прошлых-де годах в Кодском городке церкви Божии стояли многие лета и пение Божественное совершалось по вся годы, их братия остяки многие слышали Православную христианскую веру, приходя в Кодский городок крестились; а ныне-де тот Кодский городок стал в пустым и церкви Божии стоят без пения», - и просили, чтоб «на том месте, где церкви Божии стоят быть монастырю и старцам, чтоб видя православие крестились».

В ответ на эту челобитную в грамоте от царя Алексея Михайловича от 20 октября 1657 г. сообщалось: «в том Кодском городке монастырю и старцам, дьячку и пономарю быть, и ругою и жалованьем их устроить; Его Преосвященство по рассмотрению своему повелено и Кодских остяков, желающих в православную христианскую веру крестить. Устроя-ж монастырь и ружников, послать о том в съезжую (в Тобольск) избу к стольнику и воеводам ко князю Василию Хилкову с товарищи для ведома от себя память и по устроению оного монастыря и по положению дьячку и пономарю жалованья, годовые руги, о том отписать царскому Величеству в Москве».

Кроме этого в Тобольске монастырю разрешалось иметь подворье вблизи Богоявленской церкви «по конец Бухарского моста». А так же монастырю были пожалованы земли «по три версты во все стороны» и два острова и луг за рекой; и земли в Исетском дистрикте на левом берегу Исети, куда разрешалось селить вольных людей, переселявшихся из центральной России.

Строительство.

В 1656 г. одним из князей Алачеевых строится и освящена 27 июля деревянная церковь во имя Пресвятой Троицы, которая просуществовала до 1752 г. (до учреждения монастыря). Иконостас из нее переносится во вновь построенную каменную церковь, а старая церковь разбирается. В 1727 г. в монастыре строится другая деревянная церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, которая просуществовала до 1766 г.

В 1723 г. в Кондинский монастырь был переведен Березовский Воскресенский монастырь, который просуществовал всего 19 лет. В 1731 г. по благословению митрополита Тобольского и Сибирского Антония (Стаховского) при настоятеле монастыря игумене Иоанне закладывается каменный храм во имя Пресвятой Троицы с двумя приделами: Казанской иконы Божией Матери и Святителя Николая Чудотворца, который освящается 22 февраля 1758 г.; (освящение приделов происходит в июле 1765 г.).

Строительством храма занимался подмастерье из Долматовского монастыря Иакинф Денисов. Своеобразной архитектурной особенностью Троицкой церкви стал глубокий подвал под зданием, где хранилось в разные годы церковное вино, а затем различные съестные припасы и даже находился склад соли, что разрушительно сказалось на здание храма. В 1810–1814 гг. (при игуменах Константине и Иоанникие) храм был покрыт листовым железом; в 1818 г. в нем установлен новый иконостас. Однако в середине XIX в. монастырский храм дал ряд трещин и руководством монастыря была начата длительная переписка с Консисторией и строительной комиссией о его ремонте, результат которой ни каких конкретных действий за собой не повлек. В 1844 г. настоятелем монастыря являлся архимандрит Арсений и благодаря его стараниями и упорству был все же частично произведен ремонт храма. В 1862 г. инжер-поручиком Иосифом Минхгаузеном было сделано освидетельствование Кондинского монастыря и составлено описание необходимых реставрационных работ.

Хозяйственная деятельность.

При царе Федоре Алексеевиче игумен монастыря Макарий обратился с просьбой о приписке к монастырю крестьян и царской грамотой от 18 декабря 1779 г. к монастырю было приписано 50 семейств крестьян в низовьях Оби. В дальнейшем монастырем были за разные годы куплены земли и рыболовные пески у их бывших владельцев из остяков. При монастыре находилась и кузница на берегу Оби, а железная руда добывалась из камней, привозимых с правого берега р. Оби. Была и мукомольная мельница в 5 верстах от монастыря, а при ней солодовня; выделывалась конопляное масло, изготовлялись восковые свечи.

По прошению игумена Макария царской грамотой от 1779 г. монастырю разрешено было вести изыскания слюды по р. Оби, из которой изготовлялись окна на продажу.

На 1683 г. при монастыре содержалось 12 лошадей, 47 коров, 12 телят и 2 быка. Имелась и целая флотилия лодок для ловли рыбы, которая направлялась для продажи в Тобольск, а обратно была привозима мука и другие припасы.

Со временем вблизи монастыря появилась заимка Николаевская (впоследствии названная Кодским селом), где в 1690 г. был построен деревянный Никольский храм, а затем и каменный Троицкий. К заимке было приписано 350 десятин пашенной земли и сенокосных земель на 12 000 копен. При заимке проживало в конце XVII в. около 700 приписных крестьян, которые ежегодно поставляли в монастырь хлеб, сено, дрова и выполняли другие необходимые работы. Кроме Николаевской заимке монастырю принадлежали деревни: Кулчанская, Городищевская, Зырянская и Макаревская.

Монастырь пользовался хлебным сбором до 1764 г., когда по манифесту Императрицы Екатерины II все архиерейские монастырские и церковные крестьяне и вотчины были переданы ведению государства. С того времени монастырю был присвоен третий класс и всей братии определено жалованье 459 руб. ассигнациями в год. Жалованье монастырь получал из Сибирской губернской канцелярии, а позже из Березовского окружного казначейства. Однако вследствие особого положения монастыря, несмотря на указ о секуляризации его земель уже через 2 года монастырю возвращают часть земель и рыболовные пески. Этот процесс продолжался и в течение первой половины XIX в., когда к монастырю приписывался то кедровый и дровяной лес, то покосы или рыбные промыслы. Свои угодья он сдавал за незначительную аренду, поскольку при малом числе монашествующих сам пользоваться этими угодьями не мог.

Число братии монастыря в разные годы колебалось от 2–3 чел. и максимальное их число достигало до 20 чел. в XVIII в. В середине XIX в. за 1849 г. зафиксированы следующие посельщики: игумен, 2 иеромонаха, священник и 4 монаха. К концу XIX в. число их сокращается до 2 чел., что привело к постепенному упадку и обнищанию всего обширного состояния монастыря. Частые смены настоятелей, которые долго не задерживались в отдаленной от центра обители, также не способствовали стабильности ведения хозяйства.

Монастырь-острог

В тоже время Кондинский монастырь служил местом заключения ссылаемых сюда монахов, которые по решению Св. Синода направлялись в Сибирь иногда пожизненно. В отдельных случаях в монастыре содержались так называемые «епитимейщики». Так, в 1765 г. в монастырь были помещены остяки Матфей, Александр и Дмитрий Алачеевы из Нязамских юрт за то, «что будучи на бобровом промыслу ели бобровое вареное мясо в Филиппов пост», в чем сами и признались на исповеди. Им было велено: «ходить в церковь через сутки и бить среди церкви земные поклоны, именно – за вечернию по 50, на полунощнице и утрени по сту, за часами по пятидесяти же; а когда начнется св. литургия поставить их Алачеевых среди церкви на коленях с вожжеными свечами и стоять им до отпуску литургии, а потом отпустить их в домы свои».

В 1808 г. в монастырь был заключен несовершеннолетний остяцкий мальчик Семен Чельчиков Лумпокольской волости Березовского округа за то, что ел своем матери убитой его братьями и сваренной в котле. Этот вопиющий факт объяснялся тем, что в тот год был страшный голод среди остяков, что и привело к подобным действиям.

В 1826 г. в монастыре содержался крестьянский мальчик Иван Изосимов, посланный на 7-летнюю епитимью за укрывательство убийства своего отца, совершенного его братом.

Содержались и «колодники» (арестанты). Среди них встречается Иван Ильин «Белец и злой раскольничий лжеучитель и противник, присланный в 1751 г. из Екатеринбурга в вечную и во всякую работу». При этом было предписано содержать его в ручных и ножных кандалах, из тюрьмы не выпускать, чернил и бумаги, ножа, шила и веревок не давать. При нем неотлучно должен был находится монах, который бы не только наблюдал за арестантом, но и увещевал его к обращению в истинное православие.

В середине XVIII в. до 1770 г. в монастыре содержался монах-растрига Федор Мелес, отличавшийся буйным поведением, грозивший сжечь монастырь и приводивший всю братию монастыря своим неистовством «в полное изумление». Надо отметить, что даже суровый сибирский климат и жестокие условия содержания не сломили монаха-растригу и по неоднократным просьбам монастырского настоятеля и за совершение арестантом поджога он был переведен в дальнейшем в Тобольск.

В царствование Екатерины II в 1776 г. с роспуском Запорожской Сечи в монастырь ссылается последний войсковой писарь из казачества Иван Глоба. Пребыванием в монастыре ему заменили смертную казнь. Для его содержания и присмотра была направлена специальная воинская команда во главе с капитаном Толстых. Старожилы показывают, что содержание Глобы не было особо строгим и он сожительствовал с одной из местных крестьянок и оставил после себя многочисленное потомство, которое проживало в конце XIX в. в Кондинске и носило фамилию Глобиных.

Некоторое время в монастыре находился епископ Анатолий Мелитопольский, которого вернули из ссылки в 1763 г.

Оборона обители

Настоятелям монастыря приходилось выполнять и административные функции и оборонять монастырь от нападения случайных разбойничий шаек или воинственных инородцев. Так, в 1745 г. во время перевозки на судах в низовье Оби арестантской команды капитаном Петром Кружковым и поручиком Петром Беляниным арестанты числом около 50 чел. освободились, захватили суда и принялись грабить стоявшие на берегах деревни и поселения. При этом они совершили нападение и на Кондинский монастырь, где взяли в плен некоего зырянина Михаила, чтоб он провел их по рекам Сосьве и Ляпину до Урала, чтоб в дальнейшем они смогли переправиться в Архангельскую губернию. Этот зырянин в некотором роде повторил судьбу известного из времен Смутного времени крестьянина Ивана Сусанина и повел разбойников через непроходимое болото и многочисленные звероловные ловушки. Дальнейшая судьба его неизвестна, но согласно преданию он был замучен своим похитителями.

Наиболее яркий пример противостояния служителям монастыря разбойничьим шайкам пришелся на 1768 г., когда по донесению настоятеля игумена Маркиона и находящегося в монастыре сержанта Ковалева произошло настоящее сражение с объединившимися разбойничьими шайками, которые пробирались вдоль Оби и решили взять монастырь приступом. При этом настоятель обращался в Сибирскую губернскую канцелярию: «по пустому здешнему месту потребно снабдить монастырь ружьями да фузеями с принадлежащими к тому аммунициями: свинцом и порохом, також и бердышов до десяти и всему тому быть бы под особливым хранением и присмотром в монастыре».

Кроме этого монастырское начальство выдавало разрешение жителям Кондинска на строительство домов или иных построек в окружности на три версты от монастыря.

После того, как в 1764 г. монастырь был причислен к третьему классу, при нем в 1765 г. было учреждено духовное правление, которое ведало следующими приходами: Троицким, Сухоруковским, Малоатлымским, Шеркальским и Чемашевским. Эти приходы назывались «парохиями»[1].

Правление монастыря рассматривало дела духовенства вверенных ему приходов, виновных могло осудить на епитимью с пребыванием в монастыре, осуществляло правление и надзор за сиротами, которых принимали в монастырь для обучения.
Миссионерство

И все же главным направлением деятельности монастыря являлась миссионерство среди местного населения по приобщению инородцев. Наиболее активная деятельность в этом направлении наблюдается в 1712 г. во время прибытия туда митрополита Филофея (Лещинского), который начал с того, что окрестил в Рачевских юртах около 30 чел. из потомства князей Алачеевых. Им же были устроены церкви преимущественно в тех местах, где ранее помещались языческие кумирни (места для жертвоприношений). Так в Белогорье он заложил Святотроицкую церковь, в Сухорукове – Святодуховскую, в Малом Атлыме – Преображенскую, в Шоркарском селе – Спасскую, в Казымском – Успенскую, в Ляпине – Богоявленскую, в Сосвинском и Кушеватовском селах – Христорождественские. Все эти церкви строились преимущественно за казенный счет, частично на пожертвования самого митрополита и Сибирского губернатора князя Гагарина. Им же были в разных селениях поставлены миссионеры: в Березовском Воскресенском монастыре игумен Гедеон, а в Кондинском – игумен Зиновий. Священникам остяцких приходов велено было по 3 раза в год объезжать приходы для совершения духовных треб на казенных подводах. Однако подобные миссии из-за их кратковременности и незнания обычаев местного населения значительных плодов не приносили. Когда в 1832 г. архиепископ Евгений совершал поездку по Иртышу и Оби, то он нашел, что «Остяки называющиеся христианами, не имеют должного понятия о христианстве».

Но миссионерской деятельностью заниматься было некому и архиепископ Афанасий доносил Св. Синоду, что «кончившие курс ученики семинарии ехать в Кондинский монастырь не хотят, да они нужны для занятия праздных священнических мест, а из вдовых священников с хорошим поведением избрали иноческую жизнь только двое с весьма слабым здоровьем». Поэтому он просил направить в Кондинский монастырь настоятеля и иеромонаха, которые могли бы выполнять миссионерские функции. В 1842–1843 гг. Св. Синод вызвал из пяти епархий желающих поступить миссионерами в Кондинский монастырь, где в 1844 г. была учреждена церковная миссия для ведения просветительской работы среди инородцев Березовского края. Настоятелем монастыря был поставлен иеромонах Воронежского Митрофаниева монастыря Арсений, а помощником и учителем в монастырскую школу иеромонахи Воронежской епархии Аверкий и Тамбовской Милетий. Ими было набрано 10 остяцких мальчиков для обучения в монастырской школе, а также 10 русских из села Кондинского. Подобные школы были открыты в селах: Сухоруковском, Малоатлымском и Белогорском. А протоиереем Иваном Заборовским созданы школы при церквах в селах: Варьякском, Верхнелумпокорском, Ваховском и Малоюганском, где в общей сложности обучалось 29 остяцких мальчиков. В Березовском уездном училище с 1844 г. кроме русских детей обучались два самоеда и 10 остяков.

Учителями при училище состояли в разные годы иеромонахи: 1844–1845 гг. – Милетий из Тобольской семинарии, 1846 г. – Аверкий из Воронежской семинарии, 1867 г. – Иосиф из Тобольской семинарии, 1869 г. – священник Евгений Кузнецов (в монашестве Евграф) также из выпускников Тобольской семинарии.

Во время ревизии 1882 г. Кондинского монастыря Тобольским протоиереем Петром Поповым в отчете было указано: «в школе обучалось по словам настоятеля до 20 чел. – 5 инородческих и 15 русских мальчиков, но судя по отзыву жителей с. Кондинского едва ли кто в дальнейшем будет учиться в этой школе. Недовольны все вообще русские и инородцы, что не смотря на продолжительность обучения в ней (4–5 годов) дети не умеют порядочно ни читать, ни писать, что и подтвердилось».

Количество учеников монастыря с 1844 по 1885 гг. и их национальная принадлежность

Года	Русских	Инородцев
1844–1849	8	10
1850	1	10
1851	9	12
1853	9	12
1854	8	9
1857	3	11
1858	3	8
1859	16	14
1870	17	6
1872	17	3
1874	24	4
1875	18	4 и еврей 1
1876	21	4 и еврей 1
1880	21	6
1881	17	6
1882	15	5
1884	6	5
1885	7	5

Реорганизация

После ревизии П. Попова Епархиальное Начальство обратилось с ходатайством в Св. Синод о закрытии монастыря и преобразовании его в приходскую церковь с миссионерским станом из белого духовенства. «Жертвы правительства на Кондинский монастырь значительны, – писал Тобольской епископ Василий в 1884 г. 8 мая, – и оне могли бы принести несомненную пользу делу веры Христовой, если бы этими жертвами пользовались лица достойные. Но нет никакой надежды на увеличение, а тем более на улучшение состава братии Кондинского монастыря, потому что, находясь на отдаленном севере среди неприветливой пустынной местности с суровым климатом, Кондинский монастырь не может привлекать в недра свои желающих терпеть разного рода лишения и выносить борьбу с природою. С этой стороны Кондинский монастырь всегда страшил многих, тем более, что миссионерам неизбежно приходилось обращаться с инородцами, ведущими жизнь кочевую и грязную, а вследствие того зараженную большею частью болезнями. Все эти местные условия требуют особенного самоотвержения и нравственной твердости, но людей с таковыми свойствами в среде современного монашества не видится. Только надежда на сравнительно достаточное и не безбедное существование среди неприветливого края может еще привлечь туда нужных людей из белого духовенства, от которых можно было бы ожидать несомненной пользы для миссионерского дела».

Но Св. Синод рассмотрев вопрос о закрытии Кондинского монастыря дал заключение, что если монастырь и закрыть, оставив там церковь, то «инородцы-язычники будут находится и от Кондинского села в прежнем же расстоянии, как находились от Кондинского монастыря, то есть в 430 верстах и, следовательно, влияние приходского духовенства на них будет также слабо, как слабо было влияние монастыря». На основании этого дело из Синода переслали в Тобольск на рассмотрение местного епископа Авраамия, который предложил преобразовать мужской Кондинский монастырь в женский, что и было сделано уже при епископе Иустине 18 мая 1891 г.

«По указу Его Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод слушали предложение г. Синодального Обер-прокурора от 12 апреля сего года по возбужденному Тобольским Епархиальным Начальством ходатайству об упразднению Кондинского Свято-Троицкого миссионерского монастыря. Приказали: принимая во внимание, что по удостоверению Тобольского Епархиального Начальства Кондинский Свято-Троицкий мужской миссионерский монастырь Березовского округа пришел ныне в крайний упадок и запустение и миссионерская деятельность его среди местного инородческого населения совершенно прекратилось, по крайней затруднительности приискания благонадежных монахов столь отдаленную и расположенную в холодном климате обитель и 2., что совершенное упразднение этого монастыря или обращение в приписную к ближайшему приходскому храму церковь неблагоприятно отразится на нравственном настроении местного инородческого населения, привыкшего в течении 150 лет чтить эту обитель и собираться в нее для молитвы, а между тем ныне представляется полная возможность превратить в женскую обитель с подчинением оной Иоанно-Введенскому женскому монастырю, который выразил желание и имеет возможность не только поддержать общину, но сделать ее лучшим просветительным центром для окружающего инородческого населения Св. Синод согласно заключением хозяйственного управления определяет: Кондинский Свято-Троицкий мужской монастырь Тобольской епархии обратить в женскую общину с подчинением ее Иоанно-Введенскому женскому монастырю Тобольской же епархии с передачей в ведение этой общины как получаемого ныне Кондинским монастырем казенного жалованья 1600 руб. 47 коп в год, так и всех принадлежащих монастырю капиталов, а также земельных и других угодий с тем, чтобы названная община содержала на свои средства особого священника, который был бы обязан независимо от совершения богослужений и треб для общины и среди окружающего населения преподавал Закон Божий в училище для детей инородцев, которая община имеет учредить… из вышеозначенной суммы (1600 руб.) по усмотрению Вашего Преосвященства».

После получения данного указа в монастырь были направлены монахини из Иоанно-Введенского монастыря: Анна Дружинина наместницею, Августа Хомякова казначеею, Лидия Маркова экономкою, Каллисфения Языкова церковницею, Апполинария Бессонова пономарницею, а также 5 рясофорных послушниц и 9 белиц, которые отбыли в Кондиск 21 июля.

В монастыре оказалось наличных денег и банковских билетов на общую сумму 7413 руб. 91 коп. Земельных и рыбных угодий: рыболовный песок по Оби в 38 десятин, сенокос, дающий 2000 копен сена в 420 десятин, различной земли около 500 десятин и кедрового, строевого и дровяного леса 150 десятин, а также ряд мест с реками и протоками по Большой и Малой Оби.

В числе церковного имущества наибольший интерес представляла картина Страшного Суда, написанная на полотне и пожертвованная царем Федором Алексеевичем, а также ряд богослужебных книг присланных в разное время Московскими царями и среди них Евангелие, напечатанное в Москве в 1752 г. весом в 1 пуд 15 фунтов с покрытием из чистого серебра; из икон Образ Пресвятой Троицы «древней живописи» с серебряной ризой, икона Казанской Божией Матери в серебряной ризе с венцом из жемчуга, Образ Святителя Николая Чудотворца с серебряной позолоченной ризой, а также различные колокола, кресты напрестольные, серебряные кадила и прочее.

Сами монастырские строения требовали значительного ремонта и заделки многочисленных трещин как в фундаменте так и в стенах, необходим был ремонт и храмовых куполов, а также их покраска.

Таким образом монастырь за 2 века своего существования сыграл определенную роль в просвещении местного населения, но при этом оставался, как и ряд подобных монастырей северных Российских провинций, местом ссылки и к концу XIX в. не только утратил свою роль, но и не занимался хозяйственной деятельностью, а взимал лишь небольшой процент от аренды земель приписанных к нему. И все же Кондинский Свято-Троицкий монастырь можно отнести к одному из явлений истории Сибирского края, которое интересно своей самобытностью и неповторимостью.

В 1924 г. советской властью Кондинский Троицкий монастырь был закрыт и в нем действовала лишь Троицкая церковь, которую закрыли в 1930 г. решением Сургутского райисполкома. Последнюю настоятельницу монастыря – мать Серафиму и служившего при церкви священника Якова увезли под конвоем в Тобольск. Дальнейшая их судьба неизвестна, но надо предполагать столь же печальна, как участь всего российского духовенства в годы коммунистического правления.

При подготовке данной статьи были использованы материалы, опубликованные в «Тобольских епархиальных ведомостях» за1892 г., № 1–2. С. 9–26, № 3–4. С. 68–81, № 5–6. С. 93–100 – автор публикаций священник Петр Головин