Варварская энциклопедия: Исма Сефевидов

А, Б, В, Г, Д, Е, Ё, Ж, З, И, Й, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Ф, Х, Ц, Ч, Ш, Щ, Ы, Э, Ю, Я.

Сефевиды были крайне озабочены проблемами легитимности своей власти. Практически они представляли собой первую шиитскую правящую династию, и если законность суннитских правителей не вызвала никаких сомнений у современников, а их власть была теологически оправдана в трудах самых различных суннитских законоведов, то легитимность сефевидского правления еще требовала своего признания. Не случайно они собирали при своем дворе шиитских улама, которые составляли трактаты по шиитской теологии и законоведению.

По шиитским правилам, Сефевидам, чтобы претендовать на власть (сиадат), следовало обладать "безгрешностью" (исма). Обязательность исма для шиитского имама была провозглашена еще в X в. Исма складывалась из двух необходимых компонентов и зависела от соединения иснада (преемственности) и насс (предназначения, ясного указания). Преемственность предполагала возведение генеалогии к роду Алидов. Что касается предназначенности, то шииты считали, что имам перед своим уходом должен указать на своего преемника, как это сделал Мухаммад, указав Гадир-Хуме на Али в качестве своего духовного преемника (васи). Однако сложность 12-имамной шиитской доктрины состояла после окончания периода "малого сокрытия" (ал-гайба ас-сагира) и начала периода "великого сокрытия" (ал-гайба ал-кабира) последний двенадцатый имам скрылся, не оставив ясного указания. В результате этого шиитские теологии и специалисты по шиитской юриспруденции заменили насс на иджма - согласованное мнение шиитской общины. И хотя попытки изменить традиционное представление о насс, связав его, прежде всего, с мистическим указанием, предпринимались и даже имели некоторый успех, решение вопроса о предназначении было отдано в ведение улама и муджтахидов. Однако последние имели серьезные претензии к исма Сефевидов (дальше "молчаливого согласия" они не пошли). С наследственной (иснад) было несколько проще (в процедурном смысле), поскольку претендент на обладание высшей властью должен был лишь доказать свою генеалогическую связь с родом имамов.

Обладая исма, Исмаил мог претендовать на то, чтобы представлять на земле скрытого имама, а значит и обладать законной властью в шиитской общине и шиитском государстве. Однако считается, что исма Исмаила, как представителя сефевидской династии, была не вполне надежной, что вероятно, ощущали и сами Сефевиды, уделяя доказательству обоснованности своих претензий на власть очень много внимания. В результате ими были созданы генеалогии, доказывающие их происхождение от шестого шиитского имама Мусы аль-Казима, распространялись различного рода истории, доказывавшие, например, что Исмаил получил ясное указание (насс) во сне и т.д. Тем не менее, по мнению исследователей, неуверенность в законности своего правления по линии имамата у Сефевидов сохранялась, и поэтому они подкрепили свою власть еще двумя важными полномочиями. Помимо того, что Исмаил выступал в роли Махди, особо подчеркивалось, что он является духовным наставником (муршид-и камил) суфийского сефевидского ордена Сефевийя, а, кроме того, он "тень Аллаха на земле" (зил Аллах фи-л-арзи), что было "модернизованным вариантом древней иранской теории божественного права на власть. Иными словами Сефевиды предложили totum pro parte (целое вместо части), прикрыв "брешь" в исма параллельными доказательствами легитимности своего правления.

Если рассмотреть каждое из перечисленных положений в отдельности, то окажется, что все они тем или иным образом нашли отражения в миниатюрной живописи, развивавшейся при сефевидском дворе. Важно лишь сразу отметить, что многие элементы композиционной схемы тебризской живописи допускают истолкование с нескольких точек зрения одновременно, что, впрочем, совершенно естественно для памятников средневекового искусства.

Древнеперсидская мистическая концепция фарра (хварна, а в арабском варианте барака) имела много общего с шиитской имамитской концепции верховной власти. Еще В.В. Бартольд обращал на это внимание и не без оснований полагал, что распространение шиизма в Иране связано с "перекличкой" многих его теологических положений с традиционными иранскими теократическими представлениями. Не случайно Сефевиды использовали именно эту концепцию для укрепления своих властных полномочий.

Для того чтобы обладать хварной, верховному правителю необходимо было, во-первых, возводить свою генеалогию к великим древним правителям Ирана, т.е. принадлежать к царскому роду, а во-вторых, иметь знаки некоторой предопределенности, наличие ряда качеств (например, соответствующий гороскоп, внешность, особая рассудительность и т.д.) и соответствующее поведение (подробнее об этом см., например: Буссе, 1981). Известно, что Сефевиды связывали свой род с Сасанидами, считая, что Хусейн, младший сын Али был женат на дочери Яздигерда III - последнего сасанидского шаханшаха. Там не менее генеалогическая связь с древней правящей династией была условием необходимым, но недостаточным. Проблеме божественного покровительства и мистической предопределенности также уделялось много внимания. Например, можно заметить, что во многих хрониках при описании восшествия Тахмасба I на престол приводится хронограмма слова зил (тень) которая дает число 930, а Тахмасб I был коронован в 930 г.х. Были и другие способы подтверждения законности сефевидских притязаний на то, чтобы являться тенью Аллаха на земле, среди которых, вероятно, далеко не последнее место занимала книжная миниатюрная живопись.

Конечно, развернутая генеалогия выходила за пределы тематики миниатюры: в ней она могла быть отражена лишь самым опосредованным образом, да и происхождение сефевидского рода подтверждалось соответствующими документами и в специальных метафизических доказательствах не нуждалось. Изображение сефевидских монархов в образах легендарных правителей древности могло лишь намекать на генеалогические связи, но зато эти же "сдвоенные" образы приобретали огромное значение для доказательства мистической преемственности Сефевидов. Очень важны были и сюжетные параллели, демонстрирующие общность в поведении при одинаковых обстоятельствах между древними и современными правителями. Даже в иллюстрациях к тем поэмам, в которых речь не шла о легендарных монархах, Сефевиды изображались в ситуациях стереотипных, четко укладывающихся в каноны истинно царского поведения. Шах должен быть бесстрашным и удачливым охотником, хорошим стрелком, мудрым и рассудительным собеседником. Вероятно, не случайно Тахмасб, еще, будучи принцем, изображался смелым охотником, побеждающих различных грозных животных и даже дивов, ловким игроком в чоуган, метким стрелком в тыкву, разумным юношей, устраивающим меджлисы на лоне природы и т.п. Интересно отметить, что у молодого принца Тахмасба были другие увлечения (например, он любил кататься на осле, заниматься живописью и каллиграфией, играть в кости, гадать и т.п.), но они, вероятно, в силу несоответствия древним представлениям о каноническом, этикетном поведении великого правителя Ирана, не попадали в число иллюстрируемых, хотя очевидно, что уже в XVI в. увлечение каллиграфией считалось вполне достойным царским занятиям.

Таким образом, можно говорить, что все основные элементы древней концепции верховной власти, актуальной для Сефевидов, находили свое непосредственное отражение в миниатюрных композициях тебризской школы XVI в.

Шах Исмаил объявляет шиизм государственной религией. Фрагмент персидской миниатюры. (Источник)

Что касается 12-имамной шиитской концепции верховной власти, то (в силу ее структурной схожести с концепцией "тени Аллаха") способ отражения в миниатюрной живописи этой доктрины имел много общего с уже описанным, хотя и обладал некоторыми специфическими способностями. Как и в случае с хварной, художники при демонстрации исма (безгрешности) Сефевидов в миниатюрах не уделяли особого внимания проблеме иснада (преемственности), так как сефевидский иснад был закреплен в специально генеалогиях и не нуждался в специальных доказательствах. Продемонстрировать в миниатюрных композициях момент ясного указания (насс) также было сложно, тем более, что ясное указание к этому времени было заменено на согласованное мнение (иджма). Вероятно, поэтому художники пошли по единственно возможному для них пути и демонстрировали в своих произведениях моменты, ясно указывающие на то, что Сефевиды имеют полное право на одобрение муджтахидов, от которых зависело принятие иджма. Художники как бы описывали все те "параметры", по которым Сефевидов необходимо было признать законными обладателями верховной власти в шиитском государстве. Не имея возможности отобразить причину, они демонстрировали следствие. Они исходили из того, что сефевидский монарх как представитель скрытого имама олицетворял собой "совершенного человека" и был своеобразным медиатором между миром скрытым и миром явленным, отражением "света Мухаммада". Сверх того он был призван установить идеальный порядок на земле, обладая знанием сокрытого (батини).

М.Д.Назарли. “Непогрешимость” Сефевидов в тебризской миниатюре XVI века // Невербальное поле культуры. Тело. Вещь. Ритуал. М., 1996, с. 15-16.

На главную страницу.