| varvar.ru: Архив / Энциклопедический словарь / Б / Божонка |
А, Б, В, Г, Д, Е, Ё, Ж, З, И, Й, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Ф, Х, Ц, Ч, Ш, Щ, Ы, Э, Ю, Я.
|
Фреска из Покровской церкви села Боженки |
|
Воздвижение Креста Господня. Фреска Покровской церкви села Боженки, восходящая к живописи Тимофея Андреевича Нефа в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга. |
Село Божонка (Боженок) на топографических картах:
"Дорога прокладывалась совсем рядом с Божонкой, маленькой деревней, называвшейся ещё не так давно селом Божня, без пренебрежительного суффикса. <...> Юрьев день справляется особенно широко. Все пожилые мужчины - выходцы из Божонки, родившиеся зимой, носили имя Георгий, Юрий, Егор. Окрестные ручьи, урочища и просеки сохраняют древние названия со словом "князь" - Князь-Ивановская, например. Народная память о далёких событиях жива. Тем печальнее было взирать на беспризорный храм."
Бобров А.А. Поля и рубежи русской славы. - М.: Алгоритм, 2011. Стр. 27.
"... Перед нами Божонка, в старину иногда называемая Божьим городком, где в марте 1238 года приподнялся занавес ситской трагедии. Место это издревле заселено. Слово "городок" в старинном названии села не случайно. В духовных грамотах угличских князей неизменно упоминается Божонка как центр большой округи на западе княжества. Упоминается после городов Углича и Романова - стало быть, некий административный центр, некий "городок" тут был издревле. И вот мы уже идём улицей "городка". Село тихое, народ больше пожилой, что-то дачное в облике селения, отошедшего от горячих бесконечных колхозных дел. Его улицей хорошо идти не спеша, близясь по зелёному подъёму холма к его вершине, к церкви. Божонка - село памятливое, здесь всегда были и есть краеведы, патриоты ситское старины. И, пожалуй, первым из них был владелец здешней усадьбы д'Огильви. Французский дворянин, царский офицер, осев в Божонке, занялся здешней историей, сперва "для сокращения скучных мест", а потом всерьёз. Старожилы, в частности учитель-краевед В.Д. Попков, уверяли, что д'Огильви оставил после себя большую рукописную работу по истории Сити. Божонка и сейчас не оказалась без хранителя своей памяти. После смерти Попкова им стал Н.В. Смекалов, крестьянин, внук управляющего барским имением. Его рассказы хороши естественностью и множеством подробностей, не столь уж важных, но своей простой достоверностью оживляющих прошедшее время. Но вот мы почти пришли к вершине холма, увенчанной барским садом, кладбищем, церковью. Сад, сильно поредевший, с тополями, лиственницами, одичавшими ягодниками и акацией идёт по склону к реке. Рядом - массив кладбищенских деревьев. А где же церковь, что так манила нас издали? Как романтическое видение, стояла она на горизонте, подобно копью древнего воина маячила на божонском холме. Но холм этот своенравен, церковь Покрова, прекрасно видимая издали, тут словно спрятались. Идём к ней мимо дома причта, отстоявшего полтораста лет и собирающегося жить ещё не меньше. Его починили, покрыли шифером. Дом скуповатой внешности, но хорошие пропорции и чистая плотницкая работа выдают первую половину прошлого века. Раскрытие угла из-под тесовой обшивки подтверждает предположение - угол рубленый, сруб дома пилы не знал. Старожилы полагают, что дому "к двумстам годам".
Церковь выступает из-за деревьев сразу и грозно. Шатровая колокольня высится на фоне бескрайнего неба и лесных далей, и вы сразу убеждаетесь, что здесь, на месте начала древней битвы, это лучший и удачнейший памятник древним защитникам родины. Выплывает из-за деревьев пятиглавие - световые барабаны под шлемовидными покрытиями. Соразмерно, удачно, но это не средневековая постройка и даже не XVIII век. Суховатость облика здания, явная подражательность форм, рустованный четверик, с которого возносится граненый столп колокольни, ясно говорят, что это конец XIX века.
Да иначе и быть не может. М.П. Погодин, побывавший тут в 1848 году, отмечал, что церковь в Божонке - деревянная. И мы это помним. Но столь велико впечатление от храма, удачно поставленного и в целом неплохо выдержанного в стародавнем стиле, что сперва свидетельство Погодина начисто забываешь.
Церковь для здешних мест редка, такие на Сити не строились. Во второй половине века в окружающих уездах еще сильна была мода начала столетия. Правда появилась и группа храмов в неорусском стиле, но в каждом из них явно увлечение декором, во множестве использованы приемы из арсенала средневекового украшения зданий. Здесь же ясно ощутимо желание придать храму строгий облик, отрицая дробность и изузоренность. Это желание совершенно определенно, и архитектор и строители во всем следуют ему.
Вторая половина прошлого столетия ознаменовалась отходом от ордерности и появлением в практике строительства стилевого разнообразия, часто звучало осознание приемственности русского прошлого и настоящего. Архитекторы своими постройками искали лучшее выражение исторической связи времён и национальный тип (а может, и идеал) в строительстве.
Храм Покрова - очень удачный и не спорящий со всем окружением памятник древней русской беде и горькой славе. Вокруг него сложился целый сонм воспоминаний. Уже само строительство церкви привлекает умы жителей, делая и сегодняшнюю их жизнь содержательней.
Церковь Покрова, в представлении населения округи, - некое святилище памяти погибших на Сити: еще в деревянном храме был придел, посвященный памяти "князя Егория". В начале века церковь называли "бедной, деревянной", а придел упоминали как значительную достопримечательность. В новой церкви "Егорию и его воям" уделялось еще больше внимания.
Когда, осмотрев церковь, немало пострадавшую от времени и людской неразумности, вы проходите по заросшему кладбищу, вас не оставляет ощущение чьего-то молчаливого присутствия. И, вспомнив, что со стороны барского сада храм был не виден, обращаетесь в ту сторону, идите по заросшему кладбищу и, приблизившись, оставливаетесь, смущенный и пораженный.
Богатырской стати курган, упоминаемый во всех публикациях о Сити, заранее известный вам, всё равно поражает. сооружений такого рода на Сити немало, но столь исполинской величины больше нигде по всей реке нет. Когда-то чистый и открытый, сейчас он зарос лесом и вздыбился мощной горой над кладбищем, домами, огородами, селом. Впечатление циклопической силы, мощным движением поднятой земляной массы. Хочется подняться на вершину. Курган крут, склоны поросли деревцами. На вершине убеждаешься, как он высок - стоишь вровень с верхом стен трапезной церкви Покрова. Кто и когда воздвигнул этот замечательный памятный знак? Ситчане верят, что курган насыпан над воинами Дорожа.
С кургана открывается великолепный вид на все четыре стороны. Оглядываешься и видишь на востоке и северо-востоке пейзаж, совершенно отличный от верховья. Долго смотришь в смутную, угрюмую хмарь неоглядных болот, которые вдали словно поднимаются стеной, как это бывает в морских видах. Ни конца ни края могучему, пугающему простору болот.
Это Болотея, огромная местность между границей теперешней Калининской области и средней Ситью. На неё надеялись владимирцы в 1238 году, верили, что их тыл надёжно прикрыт этими непроходимыми просторами.
С вершины кургана уходить не хочется. Ещё раз оглядываешь окрестности. Хорошо видны луга Плотовик, где, по преданию, рубились с татарами воины Дорожа. Название лугов произошло будто бы оттого, что после сечи тела лежали плотно, как лес на сплаве.
Много видно и слышно с вершины. Внизу нашему взору открываются дома, огороды. Слышно, как звонко смеётся девушка у соседнего дома, как спорят муж с женой, таская сено в сарай. Петушиный крик раскатист и звонок. Редкое тут место, одно из самых чтимых в прошлом на Сити. У рубежа XIX-XX веков на вершине кургана срубили часовню. Она украсила высоту и освятила место, придав ему ещё большее значение. Часовня не уцелела, но многие её помнят как достопримечательность родных мест.