Варварская галерея / Древнегреческая вазопись

"Мастер Пана - оригинальный, зксцентрический художник, близкий "пионерам" своей любовью к необычным формам ваз и нестандартным мифам. Он часто отходил от общепринятых канонов, но не демонстративно, а легко и как бы походя, используя наряду с краснофигурной техникой и белофонную. "Строгие" темы типа брачных преследований уживались у него с новыми сакральными (алтари, сцены жертвоприношений), но и те и другие трактовались без должной строгости, часто обыгрываясь в шутливом или даже вполне гротескном духе. Стиль вазописца уникален. В обнажённых телах он даёт минимум выразительных анатомических линий, всегда изящных и мягких; он широко прибегает к размывкам лака, создающим в росписях смягчённые живописные фоны. Его лёгкие, воздушные фигуры, словно порхающие по стенкам ваз. - условные при всём их реализме - придают росписям отпечаток яркой фантазии и неназойливой, изящной риторики.

Именная ваза этого мастера - колоколовидный кратер из Кум, хранящийся в Бостоне, с изображением Пана. В росписи этого великолепного сосуда обращает на себя внимание одно обстоятельство. Оно заключается в том, что главная сторона изображает популярный греческий миф, получивший иконографию уже в архаике (Артемида и Актеон), а другая - сцену, сочинённую самим мастером Пана и преподанную как миф (преследование Паном пастуха). Эта новая черта - свободное мифотворчество - впервые широко входит в искусство Греции и прилаёт ему печать живой, не скованной догмами фантазии.

Сцена с Артемидой и Актеоном (А) показательна для строгого стиля. Охотник Актеон невольно подглядел купание Артемиды и нимф в озере, нарушив тем самым чистоту их процесса "перехода". За это Артемида превратила Актеона в оленя и науськала на него его собак, которые растерзали его как жертву-добычу. Сцена наказания гибрис показана в её актуальный момент: собаки повергли ниц своего хозяина и атакуют его со всех сторон, а Артемида целится в него из лука. Таким образом, Актеон становится жертвой сразу и собак, и богини, его умерщвляет Артемида в двух своих ипостасях - зооморфной и человеческой. Внимательно приглядевшись, видим, что у мастера Пана все четыре пса - мужского пола. Однако в исходном мифе они были суками, адекватно отражая сущность богини-женщины. Поздние источники называют наряду с мужскими и женские их имена, а один чрезвычайно странный миф гласит, что собаки Актеона, в тоске по убитому хозяину, решили сделать его статую (агалма), чтобы постоянно грустить о нём в её присутствии, умилостивляя его дух; агалму выполнил кентавр Хирон. Следовательно, собаки совершили акт реституции бывшего бога-оленя (солнечного существа) и даже учредили поминальный обряд! А это и есть главнейшая функция древней матери. Раздвоение образа богини примечательно: животная форма недвусмысленно подчинена человеческой, но она входит в изобразительный текст и активно действует. Это придаёт композиции усложнённый вид и сообщает ей оттенок жестокости, напоминающий о звериных терзаниях геометрики.

Компощия построена таким образом, что ноги обоих участников драмы расходятся от центра в стороны и структурный каркас рисунка представляет большую несомкнутую дугу. В ней есть упругость и напряжённость, она напоминает лук, из которого целится Артемида, и этот лук с двумя стрелами (одна направлена в Актеона, другая - в себя), чётко рисующийся в промежуточном пространстве, выступает как важнейший героический атрибут. Его смысл связан с ритуальным жертвоприношением, которое есть в то же время спасение бога-мужчины. Как гласит один афоризм Гераклита: "Имя луку - жизнь, дело его - смерть" ("лук" и "жизнь" по-гречески передаются одним и тем же словом биос, но с разными ударениями), т.е. Артемида-мать отделяет от себя сына-Актеона в акте космогенеза. В раннеклассической поэтике эта сцена выступает типичным актом наказания гибрис.

Несмотря на драматизм ситуации, рисунок мастера Пана изящен и лёгок. Грациозно изгибается высокая, очень стройная Артемида, стреляющая сбоку - как бы походя и собираясь уходить: её пышный хитон с косой мантийкой слегка развевается, а наброшенная поверх пятнистая шкурка лани с тоненькими копытцами отлетает от тела. Столь же невесома и фигура героя. Он изображён в сложной позе - падающим, он уже опустился на колени и опирается о землю рукой. Актеон развёрнут в три четверти к зрителю, но в его теле, где отмечены сильным лаковым контуром лишь основные линии, нет никакой тяжести и затушёвана опора тела - ступни в сандалиях, густая штриховка которых сближает их с фоном. Чувствуя, что его фигуры могут "слететь" со стенок вазы и что их надо как-то закрепить, мастер Пана снабжает Артемиду строго вертикальным колчаном, доходящим почти до верхней каймы композиции, а руки Актеона заставляет раскинуться так, что они тоже составляют почти вертикаль, усиленную чёрной каймой плаща и мечом в ножнах. Запрокинутая голова и трагически вскинутая рука - главные носители пафоса в сцене, в которой, однако, совсем нет трагизма. Фигуры собак разбавляют его явным декоративизмом - все они обегают поверху тело Актеона и ни одна не заходит "с тыла": прихотливые абрисы их фигур с круто загнутыми хвостами сглаживают переход от фигуры охотника к чёрному фону. Особенно любопытна собака с прямым хвостом над головой Актеона - о её "функциональности" нет и речи!

Лица Артемиды и Актеона имеют специфический для мастера профиль с выступающей нижней губой и "отвисающим" подродком;; миндалевидный глаз изображён фронтально, с посаженным посередине зрачком, но намечается тенденция к стиранию слезника и сокращению формы в ракурсе. Редкие размывки лака золотистого тона (прядь волос Артемиды, подвёрнутая под её диадему, лёгкие бакенбарды Актеона) наделяют роспись ещё большим изяществом и делают её своего рода видением прошлого, картинкой из далёкой исторической жизни.

На другой стороне кратера (Б) показан предстоящий "союз" двух разделённых "торцов", но в шутливом гомосексуальном варианте. Короткохвостый Пан с бородатой козлиной мордой мчится всед за юным козопасом, трепещущий от возбуждения, с напряжённым членом. Фигура его почти целиком человеческая, за исключением козлиных копыт. Он уже протянул руки, чтобы схватить пастушка, но тот ускользает и, оглядываясь на своего преследователя, заносит бич, которым стегают козлов. Образ пастушка не менее оригинален, чем образ Пана. Это высокий и стройный юноша в деревенской одежде - в подпоясанной тунике с лёгким наворотом на поясе (специфическая примета многих фигур вазописца), в войлочной шапке с высокой тульей (тоже примета его фигур), в наброшенной на спину козьей шкуре и длинных полосатых чулках. Оба мчатся во весь дух, Пан - даже не касается земли, и протянутые вперёд его руки - число раннеклассический жест, в котором выражается желание образа завоевать для себя максимально обширное пространство.

Любопытно, что опять выступает бог в зооморфном обличии. Это придаёт сценке в духе поколения "пионеров" оттенок шутливого бурлеска, вместе с тем возвращая историю к тем временам, когда боги ещё были животными. Композиция строится очень похоже на эпизод с Актеоном: опять движение расходится в стороны от находящихся в центре скрещения ног героев, и опять невесомые фигуры закрепляются на фоне вертикальными элементами: у пастушка - бич, у Пана за спиной - герма Гермеса (её подножие написано опять легко разбавленным лаком, с рядом сильных чёрных акцентов). Герма небольшая, итифалическая. Бородатый Гермес смотрит в сторону своего сына Пана, который потешал богов смехотворным обликом и своими проделками уже прирождении. Но герма - ещё и третий участник сцены. Она представляет собой строго вертикальный пилон, выходящий из земляного холма, и играет роль "мирового дерева", растущего на "мировой горе", т.е. герма - символ совершившегося космотворения. А любовный союз двоих и есть одно из проявлений "космической" жизни. И кроме того, герма есть рукотворный образ, памятник. Обычно она памятник Гермесу-солнцу - паредру морской Афродиты, судя по наличию в греческих мифах существа по имени Гермафродит; Афродита, Убийца мужей (один из титулов богини любви), как матриархальная Владычица некогда принесла его в жертву - забила камнями и погребла под холмом. Гермы, особо распространённые в Аттике, ставились на перекрёстках дорог - в точке, ассоциировавшейся с зарождением жизни. Изначально герма - надгробный памятник. Надгробие означает действие сферы культуры, где не прерывается связь поколений и где есть некий вечный знак совершившейся, протекающей ныне и будущей жизни. И кроме того, в варианте патриархального сочинённого мифа она восстанавливает связь времён именно по мужской линии: Гермес - Пан - пастушок нанизывается на единую родословную: дед - отец - сын. Вот почему в этой росписи столь акцентирован фалл.

Другие вазы мастера Пана обнаруживают его тенденцию к формированию новой тематики, и тоже связанной с божественным миром. ..."