"Фронтонные скульптуры переживают глубокую эволюцию. Один из ранних памятников, фронтон храма
Артемиды на острове Корфу, ок. 580 г. до н.э., хранящийся в местном музее, представляет
дорийскую школу скульптуры - Корфу был одним из островов у западного берега Балкан, лежавших на пути греков-переселенцев из Коринфа в Италию, и как раз Коринф древние авторы, в частности Плиний, называют "изобретателем" фронтонных скульптур. Монументальный красивый храм был украшен рядом скульптурных групп, выполненных в высоком рельефе. В центре представлен миф об обезглавливании
Персеем Медузы. Традиционная схема
разделения чудовища-хаоса построена так, что
Медуза в композиции доминирует: огромная
мать во много раз превышает по массе
сына -
Персея. При
разделении рождаются тоже двое (идея ветвится), но уже не женщина и мужчина как воплощение нижней и верхней частей космоса, а два
мужских существа, из которых один, великан Хрисаор (Златомеч), воплощает
орудие, разделяющее праматерию, а другой, конь Пегас (Источник), - образ смертного
солнечного бога .
Идея космизма выражена в
геральдической структуре центральных фигур: обезглавленную, но бегущую и движущуюся (т.е. как бы уже "космизированную")
Медузу фланкируют по сторонам два лежащих льва-леопарда, обращённые к ней головами. "Ориентальная" формула порядка и государственности задаёт ритм чтения картины, она успокаивает драматизм центрального эпизода, перевоя взгляд зрителя к дальнейшим фигурам. По две крошечные группы изображены за львами леопардами: слева копьеносец поражает сидящего на троне царя (может быть это Неоптолем убивает Приама), справа
Зевс поражает гиганта молнией. Самые углы заняты фигурами лежащих убитых врагов с приподнятыми головами, повёрнутыми головами к углам. Очевиден диктат треугольной формы фронтона над фигурной сценой: она срезается его очертаниями, переходя от крупномасштабных изображений к крошечным. В обеих группах характерен
конфликт жизни и смерти, который перебрасывается сюда с главного эпизода. Если действительно в одном углу показана теомахия, а в другом - эпизод "Илиады", то, может быть здесь впервые дана антитеза двух групп, человеческой и божественной. Углы (место обитания хаоса) по праву заполнены фигурами павших бойцов.
Цельная композиция читается как сумма эпизодов, помещённых справа и слева от центральной "геральдической формулы".
Разные эпизоды мифа выражают
единую мысль о сотворении мира. Храм посвящён
Артемиде, но её во фронтонной группе не видно. Остаётся думать, что под обликом этой олимпийской богини скрывается древняя "хаотическая" Владычица (греч. Медоуса). Тот факт, что не она убивает героя - напротив, расчленяют её, - говорит о воплощении здесь новой редакции мифа. Но ритуальные корни его не исчезли в структуре декора. Углы представляют хаос-смерть, центр - жертвоприношение-становление космоса. Двойные группы героев антогонистов связывают всё в целое: "ориентальную" эмблему - с рассказом, который развивается как в переферийных частях композиции, так и внутри этой "формулы", постепенно разрушая её оболочку.
Ещё одна важная черта - обращённость главных героев вовне,
к зрителю. Они символически предстают
выходящими наружу из храма, где творится смерть-жизнь. Они - не только
Медуза со львами, но и угловые убитые воины - пристально смотрят на зрителя. Зачем им нужен этот контакт? Вероятно, затем, что зритель ещё не есть совершенно стороннее для храма лицо, он сам этот
смертный бог, ещё связанный с телом храма тысячей нитей. Ритуальные связи изображённых героев и зрителя ещё настолько сильны, что они не могут "разделиться": все они пока что -
действующие лица. Отсюда проистекает особая декоративная насыщенность сцены: яркие краски, подчёркнутые жесты, незабываемая зрелищность. Человеческое начало проявляется слабо - представлен только космический мир в пору его зарождения.
В дальнейшем эта модель всё больше осветляется и разветляется, затушёвывая первичное смысловое ядро. Образ
Медузы встречается ещё несколько раз, особенно часто на малых фронтонах, открытых на Афинском Акрополе; принадлежность их к определённым храмам не установлена. Иногда
Медузу заменяет другая жертва - опрокинутый бык, которого терзают с двух сторон лев и львица. Тема, унаследованная мастерами от геометрики, позволяет упорядочить повествовательный текст, пока не сложившийся в собственную систему (львы терзатели, например, фигурировали на золотых диадемах, на погребальных вазах и малых бронзах). Постепенно происходит интеграция
центрального эпизода (жертва расчленения) с
угловыми (хаос-смерть в виде змей или павших богов). Всё более активную роль начмнают играть герои-посредники, боковая часть "геральдической формулы": львы, пантеры и прочие
сыновья-близнецы. Второстепенные, переферийные сценки типа схватки противников (Корфу) приобретают всё большую значимость и начинают теснить прежде "чудовищные" и "звериные" сцены. Как в архитектуре здания колоннада стремится к союзу с целлой, так на фронтонах углы перестают отрываться от центра и начинают взаимодействовать с ним. Фронтон уже не "режет" фигуры, резко противопоставляя центральные угловым: он вынуждает их принимать позы, которые соответствуют их месту и значению в композиции."
Акимова Л.И. Искусство Древней Греции: Геометрика и архаика. - СПб.: Азбука-классика, 2007. Стр. 280-282
